— Во-первых, не толстый, а полный. А вообще-то он полковник, но вынужден сотрудничать с нами.
— Значит, он наш?
— Н-ну, не то, чтобы наш, — замялся папа. — Но, пожалуй… Да, наш. Но не до конца. Не перековался еще.
Тут на экране показался второй наш разведчик. Он работал в кафе официантом и прикрывал первого на случай засады.
— А это кто? — спросил Вовка. — Ух, какой злой!
— Не бойся, — сказал папа. — Он не злой, а сосредоточенный. Он начеку! Это тоже наш. Они вдвоем заброшены в тыл для разведки. Им поодиночке нельзя, понимаешь? Кругом враги. Надо ухо востро держать. Чуть что не так — хлоп, и готово!
И точно, тут же в кафе ввалились эсэсовцы, начали стрелять из автоматов и ловить наших. Первого нашего схватили и привезли на допрос к рыжему штурмбанфюреру с черепом на фуражке. Мы с Вовкой смотрим, не отрываясь.
На допросе наш, конечно, молчит. Тогда эсэсовец решил сделать ему укол для расслабления воли и вызвал врача со зловещим чемоданчиком…
Мы с Вовкой с ужасом смотрели на огромный шприц. Но тут эсэсовский врач незаметно прошептал нашему: «Вместо вещества для расслабления воли я впрыснул вам обычную воду. Я помогу вам бежать. Штурмбанфюрер подкуплен…»
Папа облегченно вздохнул и объяснил Вовке:
— Спокойно, Владимир! Без паники. Это тоже наш.
Не добившись успеха, рыжий штурмбанфюрер повез нашего разведчика в гестапо. У светофора наш выскочил из машины и помчался по улице. Штурмбанфюрер выхватил «вальтер» и начал стрелять: бах! бах! ба-бах!
— Убьет! — закричал Вовка, хватаясь за меня. — Убьет!
— Не убьет! — закричал папа в ответ. — Он мимо попадет, вот увидишь!
— Почему? — спросил Вовка. — Стрелять не умеет?
Папа замялся.
— Потому чю, э-э-э… Ну, он, вроде как бы тоже наш… Видишь, мимо!
— А, так он наш… — разочарованно протянул Вовка, подумал и спросил:
— Значит, тот толстый… то есть, полный полковник, он ведь наш, да?
— Не совсем, но… Да, почти. Не мешай, сейчас будет самое интересное, — ответил папа, не отрываясь от телевизора.
— И бармен тоже? — не отставал Вовка.
— И бармен, и бармен, успокойся.
— А врач?
— Что врач? — не понял папа.
— Врач тоже наш?
— Врач антифашист.
— Значит, наш. Да, наш?
— Наш, наш! — папа сделал погромче звук. Возка еще немножко подумал и вдруг спросил:
— А где же тогда фашисты?
Папа даже откинулся в кресле и развел руками.
— Ну, ты даешь, Владимир. Фашистов тебе мало? Человека в Берлин забросили, в самое пекло, а он: «где фашисты?» Да кругом! Все подряд, в кого ни ткни! Мал ты еще для таких фильмов, как я погляжу. Смотри давай, серия заканчивается.
В это время наш разведчик, прорвавшийся сквозь облаву, осторожно пробрался на окраину Берлина и постучался в дверь конспиративной квартиры. Дверь ему открыли… радистка и ее муж-связник!
Папа старался не смотреть в Вовкину сторону.
Вовка кашлянул и спросил, осторожно подбирая слова:
— Вот интересно, а эти дяденька и тетенька, они кто? Наши?.. Но папа не дал ему договорить.
— Что-то? А вы, друзья, уроки сделали? А? Чего молчите? Ну-ка, марш за учебники. Ишь, взяли моду — у телевизора тереться! Марш, кому сказано!
На вторую серию папа нас не пустил, сказав, что у него сил больше пет. И теперь, когда Вовка приходит к нам в гости, папа то лее старается побыстрее уйти в другую комнату.
Вовку это очень удивляет. Однажды он спросил меня:
— Как ты думаешь, почему они все от меня прячутся? Боятся, что ли?
— Понятия не имею! — ответил я.
Больше Вовка меня ни о чем не спрашивал.
Лучший подарок
У Вовки мысли всегда появляются неожиданно. Они выскакивают из него, как самосвал из-за поворота. Однажды весной мы шли с ним из школы, и Вовка вдруг воскликнул:
— Это просто поразительно! Ты оглянись вокруг. Видишь? Я старательно поглядел вокруг, но ничего интересного не увидел.
— Сколько их вокруг ходит, — продолжал Вовка, размахивая руками. — Кошмар!
— Кого их? — спросил я. — Ты можешь объяснить по-человечески?
— Женщин, — сообщил Вовка. — И взрослых, и девчонок, и стареньких бабусь. Прямо ужас.
— Почему ужас? Девчонок, тех действительно многовато. Только придумаешь что-нибудь интересное, а они уже тут как тут. «Мы скажем» да «мы расскажем»… А взрослые и бабуси, те ничего, пусть. Они не мешают. Вовка иронически прищурился.
— Ничего ты не понимаешь в жизни. Восьмое марта на носу. Мм всем придется делать подарки.
— Ну и что? Подарки делать приятно. Цветы, например… Или еще что-нибудь бесполезное.
— Тут-то и есть самая сложность, — мрачно сказал Вовка. — Кому что дарить. А спрашивать их нельзя. Они очень обижаются.
И Вовка рассказал историю, как он хотел сделать подарок своей тете Люсе на 8 Марта.
Однажды, накануне праздника тетя Люся пришла к ним в гости. Родителей дома не было. Тетя Люся сидела в большой комнате и листала «Работницу», а Вовка у себя учил уроки.
Внезапно он вспомнил, что скоро Международный женский день, побежал в большую комнату и спросил:
— Тетя Люся! Какой подарок вам сделать на 8 Марта? Чего бы вам хотелось больше всего па свете?
Тетя Люся очень растрогалась, погладила Вовку по голове и сказала, что он замечательный, добрый мальчик и что она всегда это знала.
— А все-таки, — не отставал Вовка. — Что подарить? Говорите, не стесняйтесь!
Тетя Люся еще раз погладила его по голове и сказала:
— Дорог не подарок, дорого внимание.
— Тогда я подарю вам цветы, — решил Вовка, и тетя Люся растрогалась до невозможности.
Вовка еще немного поучил уроки, но вдруг подумал, что можно сделать подарок и получше.
— Тетя Люся! — закричал он, вбегая в комнату. — Я не буду вам дарить цветы!
Тетя охнула и выронила журнал.
— Цветы всем женщинам дарят, — продолжал Вовка. — Я лучше нарисую вам красивую картину, и вы повесите ее у себя на видном месте.
Тетя Люся подняла журнал с пола и сказала, что картина тоже замечательный подарок, а Вова хороший мальчик, только не надо так путать ее своим криком.
— Значит, согласны? — обрадовался Вовка,
— Согласна, согласна, — ответила тетя Люся и углубилась в чтение.
Вовка еще немножко позанимался, но потом вспомнил, что картину он уже пообещал подарить бабушке, и снова помчался в большую комнату.
— Тетя Люся! Я передумал! Я лучше подарю вам пластилинового медвежонка!
Тетя опять выронила журнал.
— Я же просила тебя не врываться в комнату с криком!
— Нет, скажите, вы согласны?
— Я заранее согласна с любым твоим подарком, — зло сказала тетя Люся, но тут же спохватилась и погладила Вовку по голове. — Иди, Вовочка, учи уроки. Папа и мама скоро придут?
— Не знаю. Значит, согласны? Отлично!
Тетя прошептала про себя что-то, подняла «Работницу» и принялась читать.
Вовка вернулся к себе, но тут же сообразил, что медвежонка он еще позавчера обменял на офицерскую пуговицу, и побежал обратно.
— Тетя Люся! — закричал он изо всех сил. — Медвежонка-то у меня теперь нету!
Тетя Люся вскочила с кресла, и Вовке показалось, будто она хочет хлопнуть его по затылку. Но тетя сдержалась и сказала только:
— Нет? Ну и слава богу.
— Как же слава богу, — завопил Вовка, оскорбленный до глубины души. — Что же мне теперь вам дарить?
Тетя Люся побледнела, села в кресло и простонала, что у нее раскалывается голова и она, должно быть, скоро умрет от всех этих подарков.
— От подарков не умирают, — заверил ее Вовка, сбегал па кухню и принес смоченное в воде полотенце. Он помнил, как мама делает компресс, когда у нее болит голова.
Тетя, закрыв глаза, сидела в кресле. Вовка на цыпочках подошел сзади и ловко накинул ей на лицо холодное мокрое полотенце.
Тетя Люся охнула, сорвала с себя полотенце и выбежала из комнаты.
— Куда вы, тетечка? — огорчился Ьовка. — Мы же не решили насчет подарка!
Но тетя Люся, бормоча «Ноги моей здесь не будет», уже спешила вниз по лестнице. На площадке она столкнулась с вовкиными родителями.