— Учитель, скажи, может ли человек сам, один, постичь истину?
— Поиск истины подобен блужданию в пустыне в поисках оазиса. Если ты отправишься один в пустыню, может быть, ты и доберешься до оазиса и не попадешь в желудок к хищникам, но ты станешь печален.
Осел может пересечь пустыню в одиночку, однако подумай сам, насколько больше потребуется ударов и тычков, чтобы он шел в верном направлении. И даже осел обретает радость в компании с себе подобными. В общем, если ты не осел, то не пускайся в путешествие один.
— Учитель, скажи, как великая любовь может уместиться во мне? Ведь я так мал! — спросил ученик суфия.
— Это легко понять. Возьми, к примеру, глаз. Разве он большой? Но сколько образов он охватывает в один короткий миг!
Бог пришел к Моисею и сказал:
— В прошлый раз я навестил тебя и оставил осененного сиянием, а когда я сам заболел, то ты не пришел.
— Постой, Боже, — воскликнул Моисей, — я не понимаю, о чем ты говоришь! Как ты можешь болеть? Да и куда я должен был прийти навестить тебя?
— Человек, которого я знаю и люблю, нуждался в помощи, но ты не проведал его. Я — это он. Если ты оказываешь услугу ему, то ты помогаешь и мне. Если ему плохо — то плохо и мне.
— Мастер, какими должны быть отношения между родственниками?
— В древности жили люди, которых называли «чистыми». Самый последний из них считался с желаниями ближних своих более, чем с собственными. И только человек, занятый лишь собой, не может быть ничьим родственником.
Шах со своими придворными охотился на краю пустыни. Незаметно спустилась ночь. Резко похолодало, и у шаха от дрожи зуб на зуб не попадал. Придворные заметили огонек, и вскоре все они стояли перед маленькой бедной хижиной. Из дверей вышел одетый в старые заплатанные одежды человек и пригласил шаха переночевать в своем жилище.
— О, великий, не соглашайся, ибо твое достоинство пострадает от такого ночлега! — вскричали придворные.
— Достоинство шаха вовсе не пострадает от одного ночлега, — сказал бедняк. — К тому же мое достоинство после этого ночлега сильно возрастет!
Шах остался ночевать в бедной хижине и наградил бедняка богатым халатом.
Один ученик суфийского мастера вдруг узнал, что в его городе главным представителем суфия стал человек, которого мастер изгнал от себя несколько лет назад. Встретив учителя, ученик не удержался и задал вопрос:
— Учитель, неужели ваш бывший ученик за столь короткий срок смог так сильно измениться и продвинуться в постижении истины, что стал достоин такой чести?
— Видишь ли, сын мой, не все семена прорастают именно там, куда они упали. Видел ты перекати-поле? Ветер дает семенам то, на что они сами не способны, — движение. Не будь ветра и движения, семена не проросли бы, но погибли.
— Учитель, — спросили ученики суфийского шейха, — почему ты поклонился вору, которого сегодня вели на казнь?
— Я не кланялся вору, я поклонился целеустремленности этого человека. У него была цель, и он отдал за нее свою жизнь. Будь у этого человека правильная цель, он уже давно постиг бы истину.
Один суфий, одетый, как обычный ремесленник, отправился в город. Навстречу ему попалась толпа народа. В окружении людей важно шествовал человек в мантии суфия. Все вокруг стремились прикоснуться к нему, кричали приветствия и просили благословения.
— Эй, послушай, — обратился настоящий суфий к человеку, одетому в суфийское платье, — кто ты?
— Ты что, ослеп или лишен рассудка? — кичливо ответил человек. — Я суфийский шейх!
— Ах, так! Терпеть не могу шейхов! — воскликнул суфий, выхватив большой нож и направляясь прямо к нему. Люди шарахнулись в стороны, человек же побледнел, колени его задрожали.
— Ты что трясешься?
— Боюсь твоего ножа, убери его!
— Давай сюда твои деньги, быстро! — сказал суфий.
— Вот, вот, бери все…
— Люди, это обманщик! Этот человек вовсе не шейх, — сказал суфий, опуская нож. — Суфии не боятся смерти и не потакают желаниям. А он трясется, как заяц, и кошель его набит, как брюхо обжоры!
Посетитель шейха заметил:
— Ты не ведешь себя, как подобает суфию. Откуда же нам знать, что ты им поистине являешься?
— А ты ведешь себя, ну почти что как подобает человеку, — сказал шейх. — Из чего можно заключить, что человеком-то ты еще не стал.
Один суфий навлек на себя немилость правителя, и ему было приказано покинуть пределы страны. Суфий написал письмо правителю, где говорил о том, что смиренно подчиняется воле могущественного монарха, «могущество которого превышает могущество Бога». Суфия немедленно призвали во дворец.
— Мало того, что ты оказался в немилости, так ты еще и еретик! — вскричал разгневанный правитель. — Как ты посмел написать столь кощунственные слова?
— Но, великий государь, — возразил суфий, — судите сами, прав я или нет. Вы изгоняете меня из своих владений, верно?
— Да, именно так!
— Бог же не в силах сделать нечто подобное. Где бы я ни находился, повсюду Его владения. Вот и получается, что вы способны на то, что даже Господу не дано!
Некий богослов после смерти оказался у райских врат. Ангел при входе встретил его, задал несколько вопросов о его жизни на земле и сказал:
— Ты достоин Рая. Входи.
— Постойте, — возразил богослов, — я не терплю, когда мне навязывают решения. Вы говорите, это — Рай. А доказательства у вас есть? А вдруг это ловушка для заблудших душ или средоточие грез или фантазий?
Ангел достал рог и протрубил. Из ворот вышли дюжие стражники в сверкающих солнцем доспехах.
— Хватайте этого и влеките вовнутрь, — сказал ангел. — Все в порядке. Он — свой.
Размышлять о делах, творящихся в этом мире, — не путь суфиев. Размышлять о делах, творящихся в мире ином, — не путь суфиев. Этот мир и мир иной — это недостижимые «вчера» и «завтра». Путь суфия — это «сегодня», предназначенное только для тебя.
— Так много людей приходило ко мне за советом, — рассказывал мудрец. — Они приносили с собой книги с просьбой пояснить что-либо не понятное в них. Или приносили книги, которые написали сами, чтобы услышать мое мнение об этом. Или приносили книги по какому-нибудь другому поводу.
Затем мое остроумие исчерпалось, и я отправился к моему знакомому за помощью. Он был доктор и мудрец в одном лице. Узнав о моем затруднении, он выписал мне лекарство — еще одну книгу.
Ее теперь я показываю всем читателям и писателям, которые ко мне обращаются. Там, внутри этой книги, только одно предложение. Оно звучит так:
«То время, которое вы сейчас тратите на чтение этой фразы, вы можете использовать с большей для себя пользой, занимаясь почти любым другим делом».