— А еще можно заскочить на полдник к бабушке с дедушкой, — говорит папа, уже протягивая руку к телефону. — Потом вернемся, и у тебя останется куча времени, чтобы добраться до Портленда, — добавляет он, набирая номер.
— Я за, — соглашаюсь я.
Дело вовсе не в притягательности «БукБарна» и не в том, что Адам на гастролях, а моя лучшая подруга Ким занята подготовкой выпускного фотоальбома. И даже не в том, что моя виолончель в школе и мне выдалась возможность остаться дома, посмотреть телевизор или поспать. Я и в самом деле с удовольствием куда–нибудь съезжу со своей семьей. О таком тоже не рассказывают всем подряд, но Адам понимает меня и в этом.
— Тедди, — зовет папа. — Собирайся. Мы отправляемся на поиски приключений.
Тедди завершает барабанное соло лязгом тарелок. Минутой позже он влетает в кухню в полной боевой готовности, как будто натягивал одежду, сбегая по крутым деревянным ступенькам нашего щелястого викторианского дома.
— «Школа закрылась на лето…»[4] — поет он.
— Элис Купер? — вопрошает папа. — Ужели мы так низко пали? Пой хотя бы «Рамонз»[5].
— Школа закрылась навсегда, — продолжает Тедди, не обращая внимания на протесты папы.
— Вечный оптимист, — шучу я.
Мама смеется и ставит на кухонный стол тарелку слегка подгорелых оладий.
— Налетай, семейство.
08:17
Мы втискиваемся в машину — ржавенький «бьюик», который уже был стар, когда бабушка отдала его нам после рождения Тедди. Родители предлагают мне повести, но я отказываюсь. За руль проскальзывает папа. Теперь ему нравится водить машину, а многие годы он упорно отказывался получать права и повсюду разъезжал на велосипеде. Когда он играл в группе, его нелюбовь к вождению означала, что во время гастролей за рулем постоянно торчали его друзья музыканты. Они только глаза закатывали от папиного упрямства. Мама на этом не остановилась: она канючила, упрашивала, иногда орала, чтобы он получил права, но папа отстаивал свою любовь к педальной тяге.
— Что ж, тогда тебе следует построить велосипед для семьи из трех человек, причем с защитой от дождя, — заявляла мама. В ответ на это папа всегда смеялся и говорил, что уже почти придумал его.
Но когда мама забеременела Тедди, то настояла на своем — хватит, сказала она. И папа, видимо, понял: что–то изменилось. Он перестал спорить и сдал на права. Он также вернулся к учебе, чтобы получить сертификат на преподавание. Полагаю, с одним ребенком еще можно было оставаться не совсем взрослым, но с двумя пришло время расти — время носить галстук–бабочку.
Галстук–бабочка на папе и сегодня, а также пестрая спортивная куртка и винтажные рокерские ботинки.
— Я смотрю, ты приоделся ради снега, — замечаю я.
— Я как почта, — отвечает папа, счищая с машины снег пластмассовым динозавром Тедди — одним из тех, что разбросаны по газону, — Ни слякоть, ни дождь, ни полдюйма снега не заставят меня вырядиться как дровосек.
— Эй, мои предки были дровосеками, — предостерегающим тоном заявляет мама. — Не сметь глумиться над бедными лесными жителями, пусть они и были голь перекатная.
— Даже и не думал, — отвечает папа. — Просто подчеркиваю стилистический контраст.
Папа несколько раз поворачивает ключ зажигания, и только тогда машина оживает. Как обычно, начинается борьба за музыку. Мама хочет слушать радио «Эн–пи–ар», папа — Фрэнка Синатру, а Тедди — музыку из мультика про «Губку Боба»[6]. Я хочу классику, но, понимая, что, кроме меня, в нашей семье любителей нет, готова согласиться на «Звездопад».
Папа предлагает сделку.
— Раз уж мы все сегодня не пошли в школу, то нам просто необходимо немного послушать новости, чтобы не стать невеждами…
— По–моему, нужно говорить «невежами», — перебивает мама.
Папа закатывает глаза, сжимает мамину руку и по–учительски откашливается.
— Так вот, я говорю: сначала « Эн–пи–ар», а потом, когда новости кончатся, классическая волна. Тедди, тебя мы этим пытать не будем, можешь слушать «Дискмен». — И папа начинает отсоединять переносной плеер от автомобильного радиоприемника, — Но включать Элиса Купера в моей машине нельзя, я это запрещаю, — Папа лезет в бардачок, проверить, что там есть из музыки, — Как насчет Джонатана Ричмена[7]?
— Я хочу «Губку Боба», он уже там, — верещит Тедди, подпрыгивая и указывая на плеер. Шоколадные оладьи с сиропом явно только усилили его возбуждение.
— Сынок, ты разбиваешь мне сердце, — хмыкает папа. Мы с Тедди оба были воспитаны на бесхитростных песнях Джонатана Ричмена, святого музыкального покровителя мамы с папой.