Состояние группы было близким к шоку. Впервые за обучение первую пятерку сдающих удалось набрать лишь после предупреждения профессора о срыве экзамена. Мне крупно повезло: первый вопрос был из тех пяти, на которые на консультации он дал ответы. Второй был на тему моей курсовой работы, и я ответил на него очень обстоятельно. Кстати, взятый у меня билет профессор положил на стол «рубашкой» вверх, что не помешало ему при моем ответе на второй вопрос заметить, что я вышел за пределы вопроса и дословно напомнить его формулировку. И на третий вопрос я нашел для ответа десять предложений по существу. Виктор Васильевич обладал не только феноменальной памятью. Внимательно поглядев на меня, он задал вопрос: «В армии служите?» и, получив подтверждение своего вывода, предложил дать рекомендацию в военную прокуратуру. Были в СЮИ преподаватели высочайшей квалификации. Кстати, начинал Виктор Васильевич с работы следователя прокуратуры.
ИЗ СЛЕДСТВЕННОЙ ПРАКТИКИ
До вступления приговора в законную силу следователи скупо и неохотно делятся подробностями следствия – ведь виновность определяет только суд. Публикация по свежим следам часто не допустима по моральным мотивам – подробности касаются личной жизни потерпевших, детей и родственников осужденного. А потом прошедшее уходит в давность и его заслоняют вновь совершенные преступления, их раскрытие и расследование. И подробности преступлений остаются в архивных делах и в памяти.
Однако в бесконечной череде краж, хулиганства и бытовых преступлений встречаются совсем не ординарные, представляющие интерес и спустя годы. Их было не мало в моей практике старшего следователя прокуратуры.
Все публикуемые очерки основаны на материалах конкретных уголовных дел с изменением подлинных имен и фамилий.
Одинаковых убийств не бывает
«Убийство – есть лишение жизни. Оно является преступным,
когда совершается не для самообороны. Но оно может быть
совершаемо различно. Я могу совершить убийство
необдуманно, играя заряженным оружием; я могу убить в
драке, нанося удары направо и налево; могу прийти в
негодование и в порыве гнева убить оскорбителя; могу, не
ослепляемый раздражением, сознательно лишить жизни
другого и могу, наконец, воспитать в себе прочную ненависть
и под влиянием её в течение многих иногда дней подготовить
себя к тому, чтобы решительным, но задолго предвиденным
ударом лишить кого-либо жизни. Все это ступени одной и той
же лестницы, все они называются убийством, но какая между
ними разница» – А. Ф. Кони.
Убийства привлекают внимание не только своей непоправимой трагичностью, но и отмеченной ещё Достоевским психологической необходимостью преступить определенную черту, за которую человек переступать не должен. Сознательное лишение жизни другого человека лежит за пределами нормальной психики. Увы, подавляющее большинство убийц объединяет полное непонимание нравственных терзаний Родиона Раскольникова. При всем разнообразии мотивов и обстоятельств совершения преступлений они переступают эту черту даже не замечая её. Так называемые «бытовые» убийства часто совершаются в ссоре по совсем незначительному поводу.
Труп пожилой женщины с проломленным черепом, сторожа Воскресенского районного РСУ, был обнаружен утром. Рядом с трупом валялось и орудие преступления – старая выхлопная труба глушителя с налипшей окровавленной прядью седых волос. С охраняемой сторожем территории исчезла грузовая машина, которая вскоре была обнаружена исправной всего в нескольких сотнях метров. Спидометр на стареньком грузовике не работал, и определить пробег машины было невозможно. Во всяком случае, корыстные мотивы совершения преступления исключались. Образ жизни погибшей, по общему