Первым в поле зрения оперативной группы попал проживавший в соседнем селе Велиев, с ножевым ранением ладони обратившийся за медицинской помощью в день обнаружения трупа. Наличие пореза Велиев объяснил ссорой на почве ревности с земляком Мамедовым, после конфликта выехавшим на родину. Жена Мамедова наличие ссоры подтвердила, но категорически отрицала причинение при этом ранения. Зато версию Велиева полностью подтвердила его сожительница, родная сестра Светланы.
Да, «свояки» явно не испытывали симпатии друг к другу, а учитывая их национальности… И почему Велиев категорически отрицает наличие неприязненных отношений с погибшим? Сомнения в правдивости Велиева усилились после появления Мамедова, доехавшего до областного центра и решившего вернуться. Мамедов решительно отвергал причинение пореза земляку. Привлек внимание и водитель санитарной машины, который часто подвозил Светлану с сыном к её матери в село. При обыске у него дома было обнаружено зеркало заднего вида, опознанное, как снятое с машины погибшего. Улика? Несомненно. Но для чего брать зеркало с места убийства? Не слишком ли «удачно» и вовремя было оно обнаружено? Для задержания подозреваемых оснований было достаточно. А вот для предъявления обвинения их явно не хватало. Но тогда кто совершил убийство? Ведь другие версии проверялись, но никакого подтверждения не нашли. Оснований для выдвижения других версий тоже нет. Очевидно, что сомнений в виновности задержанных у коллег не было, как и не было времени на их обстоятельные допросы. А они необходимы, чтобы выяснить все противоречия. И начинать нужно с подозреваемых.
После их допросов у следователя сомнений в их виновности не осталось. Но они явно пытались скрыть многие обстоятельства совершенного убийства. Танько явно стремился исключить какую-либо причастность к преступлению Светланы и её матери. После некоторых колебаний показал, что позвонил соседке Светланы с сообщением о высокой температуре заболевшего ребенка он сам, подстроившись под женский голос. Светлана и медсестры больницы подтвердили его способность подражать женскому голосу. Но мать Светланы также категорически продолжала утверждать, что звонила она сама. Соседка же утверждала, что звонок был один…
Упрямо наклоненная голова Велиева: «Убил, буду отвечать. Отношения с Попоян нормальные, мы с ним просто не разговаривали. Предложил убить – я согласился. Буду отвечать». И затрясшиеся от внезапного рыдания плечи, и с болью выкрик: «А дети виноваты? Разве мой сын не такой как его?» Это потом, после «университета» сокамерников, он будет менять показания и, не без подсказки адвоката, скажет, что слово «убить» понял как «побить», а машину поджег неосторожно брошенной спичкой после прикуривания сигареты. И Танько попытается представить встречу с потерпевшим случайной, но после двухчасового детального допроса, опустив голову, признает, что пытался солгать.
Допросы, допросы, допросы… Напряженная спина Светланы, уже четырежды допрошенной и понимающей, что подозрения в отношении её возникли не только у приехавших родственников погибшего. Ведь это она, пыталась направить следствие по ложному пути, сообщив и о карточном долге, и об угрозах неизвестного лица, которого опасался погибший. Да и своей симпатии к Танько не скрывала. Неуверенные показания и растерянный взгляд её матери, её явная тревога за дочь. Но подозрения в её пособничестве в убийстве подтверждения не нашли.
Постепенно, шаг за шагом выяснялась картина происшедшего… Сложные человеческие судьбы пересеклись и привели к трагической развязке.
В пятнадцать лет Света осталась без отца, нелепо погибшего. Поступила в медучилище и стала жить на квартире в чужом городе. Старшей сестре хватало забот с собственной семьей, а мама… Мама стала устраивать свою личную жизнь. И оказалась девчонка, впервые выехавшая из родного села, предоставлена сама себе. Могла месяц не появляться дома и это ни у кого не вызывало никаких вопросов. «Как будто меня не было», – скажет она следователю.