Почему Иван не спрятал ружье? Кто бы из них троих не стрелял, он его должен был спрятать, и он имел для этого и время, и возможность. Значит до задержания он не знал о ранении Сидорова и, более того, был уверен, что ранения не было. Это могло быть только при условии, что стрелял не он.
Значит, за Кудрявцевым побежал с ружьем либо Александр, либо приятель и, возвратившись, сообщил, что стрелял и попал в Кудрявцева? Если Кудрявцев был убежден, что стрелял Иван, то почему Александр не мог быть уверенным, что попал именно в Кудрявцева? Но почему Иван оказался на улице и как он мог быть уверен, что встретит там Кудрявцева? И для чего Ивану потребовалось бить его по шее ножом? Очевидно, что касательным ударом, и явно не лезвием, он не собирался причинять ему серьезный вред, а скорее срывал неприязнь.
А если Иван проверял утверждения брата о выстреле в Кудрявцева? Ведь Кудрявцев возвращался домой, а Иван шел ему навстречу, то есть со стороны его дома. Значит, Иван был у него дома для проверки утверждения о ранении Кудрявцева? И увидев его живым и невредимым, успокоился, попутно сняв стресс ударом. Если это так, то поведение Ивана Борисова становилось понятным. И ясно, что стрелял не он.
Дежурная медсестра подтвердила, что незадолго до поступления Сидорова, звонил мужчина и интересовался, не поступал ли кто с огнестрельным ранением. Аналогичный звонок был и в дежурную часть милиции. Мать Кудрявцева показала, что в этот вечер приходил Борисов Иван и спрашивал сына. Так, версия следователя стала находить подтверждение. Но все же, кто стрелял: Александр или приятель Борисовых? Исходя из всех обстоятельств, Александр. Но логических рассуждений недостаточно для задержания и предъявления обвинения Александру Борисову. Через сутки истекал срок задержания Ивана. После его освобождения шансы собрать доказательства вины Александра можно было считать почти равными нулю – изворотливость и способность Ивана воздействовать на свидетелей и потерпевших были хорошо известны.
Помогла неожиданным образом подтвержденная информация возмущенных понятых. Когда перед началом обыска в дом Борисова зашли приглашенные в качестве понятых соседи, следователь обратил внимание на пустую глазницу одного из них. Им оказался Кузнецов. Приглашенный в прокуратуру повесткой, он весьма неприязненно отнесся к вопросу о том, при каких обстоятельствах потерял глаз и решительно заявил, что ни к кому никаких претензий не имеет и каких-либо пояснений давать не будет. После разъяснения уголовной ответственности за отказ от дачи показаний, Кузнецов не стал отрицать получение ранения именно в доме Борисова, но утверждал, что Иван к этому никакого отношения не имеет. Дескать, он сам ковырялся ножницами в патроне, держа его в руке и произошел выстрел, которым и был поврежден глаз… Следователь молча достал из сейфа пустую гильзу, взял со стола ножницы и предложил опешившему Кузнецову продемонстрировать сообщенное им…
Иван Борисов «уточнил», что Кузнецов, находясь у него в доме, просто держал патрон в руке и, потеряв равновесие, упал с ним на пол. При этом капсюлем патрона попал на лежащую на полу дробинку…
Надуманность и невозможность обоих вариантов была очевидна, и Иван был арестован по подозрению в умышленном причинении тяжкого телесного повреждения Кузнецову. Уже после ознакомления с делом он, оценив возможные последствия столь тяжкого обвинения, потребовал возобновить следствие и счел за благо рассказать правду. От пьяного безделья он решил заменить порох в снаряженном патроне. Выкатив дробь, он высыпал на стол и порох, но второй пыж застрял в гильзе. «Достать» его Иван решил силой сработавшего капсюля и вставил гильзу в ружьё. Ну, как тут не попугать сидящего в комнате соседа? Уверенный, что это никакой опасности не представляет, Иван направил ружье в лицо Кузнецову и нажал на спуск. Оставшейся в гильзе части пороха и образовавшихся газов хватило, чтобы выбить вылетевшим пыжом глаз. Ранение осталось без последствий, потому что дежурный врач райбольницы, тут же направив пострадавшего в Саратов, в спешке забыл сообщить об огнестрельном ранении в милицию. Саратовские же врачи посчитали, что сообщение сделали районные коллеги. Ну, а нет сообщения и жалобы – нет и дела в милиции. Действия Ивана Борисова были переквалифицированы на неосторожное причинение тяжкого телесного повреждения.
Но кто же стрелял в Кудрявцева и попал в Сидорова? Зная квалификацию следователя, Иван Борисов не стал отрицать ни нахождения в своем доме Кудрявцева, ни происшедшего скандала. Но утверждал, что за Кудрявцевым никто не выходил, а тем более не бежал. А с ружья он стрелял ещё утром по воронам. Жена его нахождение Кудрявцева в доме и скандал отрицала. Пришлось предъявить ей часть протокола допроса мужа с описанием места встречи с Кудрявцевым и обстоятельств распития спиртного и скандала. Убедившись в том, что Иван не отрицает скандала с Кудрявцевым, его жена посчитала несправедливым, если муж будет нести наказание за содеянное братом. (Для ареста Александра оснований еще не было, а о том, что Иван арестован по другому обвинению, информировать её следователь не стал: «Арестован по обвинению в совершении преступления. Подробности узнаете в суде»). Она и показала, что вслед за Кудрявцевым с ружьем выскочил Александр и, вернувшись через 10—15 минут взволнованно сообщил, что убил его. Во всяком случае, стрелял и точно попал. Иван не поверил брату, хотя в стволе ружья была стреляная гильза, но решил проверить и, приказав всем оставаться дома, ушел. Через полчаса вернулся: «Хватит трепаться. Я и в больницу, и в милицию звонил. В воздух шарахнул и ещё разыгрываешь». «Ваня, да ведь я видел, что попал» – утверждал Александр. Иван вновь ушел. И вернулся раздраженный: «Что за дурацкие шутки. Я Кудрявцева только что видел! Ещё по шее, козлу, врезал». И в сердцах ударил брата: «Пошел домой, дурак».