Тарасу было намного лучше, чем мне. Лояльный к администрации фирмы, он вчера ограничился стаканом рома "Дон Кихот", который проглотил как воду. После этого он сбросил громкость телевизора и немедленно захрапел.
Сейчас Тарас был чист, прозрачен и свеж и вместе с другими продовалами чрезвычайно радовался, увидев небывалую шумную толпу. Доброе будет шоу! Как пить дать - доброе.
Торгаши получают комиссионные с каждой продажи. Как говорится, что блатному праздник, то мужику - работа. А простым мужикам, вроде меня, эта толпа означала стахановский труд за те же деньги или как говорит один знакомый поляк за орден "Знак Сутулого", да еще и в очень агрессивной среде.
То, что среда станет агрессивной, как только прождавшие несколько часов под солнцем люди узнают, что надо выложить по семь дублонов за вход, я практически не сомневался.
Тупая головная боль и испанский язык. Потомки конкистадоров не могут просто так говорить друг с другом. Их диалоги проходят на повышенных тонах, и хотя может быть, они просто обсуждают погоду, кажется, будто после следующей фразы прозвучит гонг, и собеседники немедленно обрушат друг на друга беспощадную серию ударов.
Ситуация развивалась быстро и явно не в нашу пользу. Загребучая фирма решила одним махом компенсировать затраты и подняла цену на билет до девяти баксов. Первая волна покупателей, скрепя сердце выложила заработанные денежки, и буквально ворвалась в зал, снося все и вся на своем пути. Хватило десяти минут, чтобы эти темпераментные люди раскусили суть разводки и с боевыми кличами характерными для дикой конницы Чингисхана бросились обратно на штурм кассы, скандируя сразу ставший понятным мне клич "регрессо динеро!".
Динеро - это динары, значиться, бабло, по ихнему. Падре Даниэль часто жалуется на жизнь, "мучо трабахо, поко динеро". Много труда при низком уровне заработной платы. А "регрессо" - тут понятно, движение противополжное "прогрессо", движению вперед. Сразу вспомнилась латынь, что я когда-то учил в церковно-приходской гимназии родного Симбирска.
Денег захотели своих? А у нашей фирмы правило, везде наклеенное крупными буквами "No refund!Exchange only" Никакого возврата денег, только обмен товара!
Эти таблички, напоминающие немецкие оккупационные листовки времен второй мировой войны было первое, что приказал везде расклеить бхопальский мученик Вишнуананд. И если бы техногенная катастрофа не выжгла его маленький мозг, то он догадался бы перевести на испанский хотя бы часть из них. "НОУ ригрессу динеров" и точка. Сказано "НОУ" - значит "НОУ".
Толпа сторонников регресса встретилась со встречной прогрессирующей волной, состоящей из тех, кто только влетал в зал перехватить удачные сделки, что показывали днем и ночью по всем каналам местного телевидения. Возникла шумная свалка. Пришлось воочию наблюдать, насколько революционизированы и хорошо организованы народные массы латинос. Троцкий отдыхает. Кстати недаром он рванул в Мексику, ух недаром. Не думаю, что так сразу отказался от идеи мировой революции.
Латыняне - все до одного Че Гевары и Луисы Корваланы. Их нужно правильно направить и весь долбанный истэблишмент отправится в каменный век. Экономику, основанную на постоянном потреблении пора остановить.
Хаос длился только несколько минут, потом из толпы выделилось двое вихрастых молодых людей с горящими комсомольским задором очами. Один из них опрокинул неповоротливую урну, так что со всех дыр полились остатки недопитого по-местному крепкого кофе, и, забравшись на нее, произнес перед толпой короткую пламенную речь. Он походил на молодого адвоката Кастро, кинувшего вызов продажному диктатору Батисте.
Свалка сразу же прекратилась. Несколько назначенных новоявленным Фиделем депутатов направились искать господина Вишнуананда, а еще несколько оцепили плотным кольцом кассу во избежание самосуда толпы над ни в чем неповинными билетёрами. Второй Фидель забрался на скамью и стал в ярких красках описывать суть разводки перед теми, кто все еще желал войти в здание. Толпа осуждающее загудела. "Долой самодержавие, долой министров-капиталистов!"
Я снова пожалел, что не знаю испанского, потому как возникло непреодолимое желание самому забраться верхом на урну, а потом скандируя: "Эль пуэбло унидо хамас сера венсидо!" повести толпу за собой в кабинет менеджера чтобы самолично поставить точку в его многострадальной биографии.