— Что произошло? Почему собрались? Где мастер? — отрывисто бросал он, входя в толпу и посматривая во все стороны, волнуясь от того, что вот сейчас, сию минуту, он может увидеть тело погибшего или раненого человека. Он остановился почти вплотную перед Савельевым, узнав в нем плавильщика; остальные все были из других пролетов.
— Дядя Вася, что здесь происходит?
Савельев, подняв голову, опять зычно крикнул наверх:
— Семен Кузьмич, начальник цеха пришел! — ткнув чубуком на купал печи, он добавил: — Растяпы-то наши… Электрод сломали…
Лукин бросил взгляд на электроды — из трех на месте были два — и облегченно вздохнул: «Ну, с электродом они управятся быстро…» И тут же, поправив очки, строго осмотрел всех:
— По местам, товарищи! Что, вам нечего делать у станков?
— Нечего, Петр Алексеевич, — заговорили рабочие. — До конца смены, говорят, не тронемся… Конвейера полные…
— А уборка? Займитесь пока уборкой! По местам, товарищи! В чем дело, Фомичев? Причина излома?
На куполе было жарко, угарно, и спустившийся оттуда Фомичев дышал тяжело и прерывисто:
— Кто ее знает, Петр Алексеевич… Трещиноватый, видно, электрод попался — лопнул у самого отверстия. Не знаю, как и вытащим…
— Запасной имеете?
— В том-то и беда, что нету. Говорил я Халатову — не разрешил выписать, понадеялся, что электроды у нас новые. Понадеялся, а теперь вот что вышло… Пока выпишем, оформим, привезем, — глядишь, как бы второй смене не пришлось простаивать.
— О, чорт! — Лукин болезненно поморщился и прикусил губу — отсутствие запасного электрода осложняло дело, волокита с выпиской могла серьезно затянуть время. — Как же вы это так? — Он уже перебирал в памяти людей, которых можно было бы послать за электродом — напористых и энергичных, — и с сомнением посмотрел на опаленное, красное лицо Фомичева. — Фомичев, за электродом отправляетесь вы. Добейтесь в отделе снабжения, чтобы выдали немедленно, оформлять будем потом. Положение в цехе вам известно? Действуйте!
— В лепешку расшибусь… — пробормотал Фомичев и крупным шагом побежал к выходу.
— А где же Халатов? — спросил Лукин, вспомнив, что он еще не видел начальника пролета.
— Где ему быть? В конторе сидит, докладную пишет. Под копирку, два экземпляра: один себе, а один пошлет… — сказал Савельев усмехаясь.
— Что за чушь? Разве ему не сказали, что плавка остановлена?
— Первым делом доложили, как же! — Савельев посмотрел на Лукина, ожидая, что тот спросит еще что-нибудь, но тот не спросил, и Савельев продолжал сам: — Вышел, посмотрел свысока, словечком не обмолвился и обратно к себе в кабинет, словно его дело и не касается. Видно, докладную не дописал…
Он хотел еще что-то сказать, но Лукин резко его оборвал:
— У нас, товарищ Савельев, вагранка на полном ходу, посмотрите за ней…
— Это верно! Пойти дутье снять, — добродушно согласился дядя Вася. Однако вместо того, чтобы пойти, пригнулся к Лукину и негромко сказал: — Гирей он у нас на нотах, Петр Алексеевич! Не дает вздохнуть, хоть ты что!
— Кто — он?
— А вот он! — кивнул Савельев в сторону антресолей, где была расположена конторка плавильного пролета и, повернувшись, пошел к вагранке.
Из конторки вышел Халатов. Взявшись за поручни, он спокойно осматривал плавильный пролет, переводя глаза с предмета на предмет, с механизма на механизм. Все стояло, везде было тихо, умолкло даже гудение вдуваемого в вагранку воздуха — наверное, Савельев уже успел выключить воздуходувку, — а на полном, круглом лице Халатов а не было заметно никакого беспокойства или тревоги. Только, встретившись взглядом с Лукиным, он чуть-чуть дрогнул и торопливо отвел глаза в сторону.
Спустившись с антресолей, Халатов направился к электропечи. Низенький и полный, он двигался, далеко откинув назад плечи и выпятив грудь, стараясь пошире раздвигать ноги, чтобы походка казалась решительной и солидной. Но ничего из этого у него не получалось, шаги попрежнему оставались шажками, а походка — семенящей и мелкой. Его круглое лицо с бесформенным крупным носом и щеточкой коротко подстриженных усов выглядело спокойным и равнодушным, но это было деланное равнодушие, напускное спокойствие.
— Приветствую вас! — сухо кивнул он Лукину.
— Мне нужно с вами поговорить.
— Пожалуйста. В чем дело? Идемте в конторку.
— Вы знаете, что здесь происходит? — нетерпеливо спросил Лукин, когда они отошли от печи.
— Безусловно! Пока я еще начальник плавильного пролета… — небрежно ответил Халатов.