— Вот, на новой работе и будешь его осваивать. Чего лучше? — Он пожал Алеше руку и спросил: — Ну, как твое настроение? Еще переживаешь?
— Нет! — твердо ответил Алеша.
— Спокоен? Нисколько не переживаешь?
— Нисколько!
— Отправляйся домой и отдыхай. Завтра ты должен быть бодрым и крепким.
Алеша все же зашел сначала в цех: надо было посмотреть, как идут дела у Витьки Щелкунова. Он пошел к своему станку, боясь, что сменщик запоролся совсем. Наверное, ругает новую педаль на чем свет стоит. «Надо подбодрить парня, а то еще, чего доброго, заставит снять педаль, как я сифон снял…» — думал он.
Он был крайне удивлен, когда увидел, что широкое веснущатое лицо Витьки Щелкунова освещено добродушной, удовлетворенной улыбкой.
— Алешка! А ведь получается! Смотри, еще как! — прокричал он.
Действительно, Щелкунов работал хорошо, спокойно. Уверенно нажимал педаль, и лишь только начинала сыпаться земля, как его руки тут же разравнивали ее по опоке. Даже несведущему человеку было ясно, что те несколько секунд, которые раньше затрачивались на ручное открывание бункера, теперь были наверняка сэкономлены. Алеша прикинул в уме и убедился, что Витька даст не менее двух норм в смену…
— Нам завтра новую работу дадут, — сказал Алеша, не без легкой зависти наблюдая за четкой работой Щелкунова — ему самому сегодня так работать не пришлось. — Готовься к бою, Виктор!
— Чего, чего? — не расслышал Щелкунов. Он остановил станок и подошел поближе.
— Отливки для машин на стройки коммунизма.
— Ну-у? На самый Волго-Дон?
— И на Волго-Дон, и на другие. Оснастку для грузинских машин-гигантов будем делать…
— О-о! Ответственное дело! Технология меняется?
— Технология без перемен, только особая точность и качество.
— Ну, тогда все в порядке! Тебе кто говорил? Николай Матвеевич? Так ему и скажи: Виктор Щелкунов не отстанет по всем показателям! — Он кивнул на ножную педаль. — А знаешь, эта штука здорово действует. Верно, первый час не ладилось, помучился маленько, даже расстроился… Так и думал, что не привыкнуть мне к педали. А потом ничего, успокоился — и пошло. Неплохая штука, честное слово! Руки всегда свободны, хоть закуривай во время работы… Самое главное — не торопиться!
— То-то и есть! Самое главное — не торопиться! — подчеркнуто повторил Алеша и почувствовал, что краснеет.
Он вспомнил, как подходил к нему в прошлую смену Саша и тоже сказал: «Самое главное — не торопиться!» А как он встретил совет друга?
Алеше стало неловко, и он поспешил уйти.
Проходя мимо комнаты партбюро, не утерпел, приоткрыл дверь. Николай Матвеевич разговаривал с кем-то у окна.
— Извините, Николай Матвеевич! Вы постарайтесь, чтобы к завтрашней смене сифон наладили.
— Хорошо, Алеша. Если завтра не поставят — напомни мне, — ответил Соломин. — Я уже предупредил Солончакова.
Алеша бодро вышел из цеха. Настроение было хорошее. Широкими шагами он взбежал на второй этаж, в техническую часть, чтобы повидать Клаву. Там уже было пусто, только за одним из столов сидела Рая Рысева, старший техконтролер сторожевого пролета и что-то подсчитывала, треща арифмометром.
Она мельком взглянула на Алешу:
— Волновой уже нет, она ушла в комитет комсомола.
Алеша посмотрел на нее подозрительно. Откуда она знает, что он ищет Клаву, ведь он не сказал ни слова?
Но у девушки было серьезное, сосредоточенное лицо, она продолжала считать, почему-то время от времени покусывая губы. «Нет, ей, кажется, не до шуток…» — подумал Алеша и ушел.
Глава третья
РАЯ РЫСЕВА
Задолго до начала смены Алеша был уже в цехе.
Сознание того, что сегодня он начнет работать над заказом строек коммунизма, все больше и больше волновало его. Он проснулся рано, часов в пять утра, и долго ворочался с боку на бок: все думал и думал о предстоящем рабочем дне. Ведь теперь он будет участвовать в выпуске таких деталей, которые пойдут непосредственно на стройки коммунизма. Участие в великом строительстве становилось реальным, ощутимым. Он представлял себе громады гигантских машин, грузно ползущих по степям Поволжья, Украины и Дона, по желтым пескам Кара-Кумов, — и сердце начинало биться тревожно и в то же время радостно.
Не вытерпев, он оделся и побежал в цех. Семен Соловьев, третий сменщик Алеши, помахал ему черной, как уголь, рукой:
— Ага, прискакал? Знаешь, что мы для Волго-Дона начинаем формовку?
— Знаю. Модель дали? Сифон поставили? — деловито спрашивал Алеша, подходя к станку то с одной, то с другой стороны.