— Чего ты жмуришься? — прозвучал над ухом Саши чей-то голос.
Рядом с ним стоял начальник цеха Лукин и посмеивался, поблескивая очками. Как-то в выходной день он ходил по рабочим общежитиям и больше часа просидел в комнате № 22, в которой жили молодые формовщики. Ему понравились ее жильцы — застенчивый и немного замкнутый Коля, простодушный и веселый Саша, серьезный, деловитый Алеша. Они хорошо познакомились в этот день, и теперь Петр Алексеевич держался с ребятами запросто.
— Размечтался маленько, Петр Алексеевич! — ответил Саша.
— То-то я и вижу: стоит Александр Сергеевич и жмурится. С чего бы это? Не иначе, что-нибудь приятное вспомнил… — Он облокотился на столик для стержней и спросил: — Так о чем же мечта?
— Да вот думал, Петр Алексеевич: пошло бы у меня дело на первом станке или нет?
— А почему бы ему не пойти? Ты за последнее время стал работать лучше, скоро тебе здесь тесно будет. А там размахнуться есть где, просторно.
— Так. Значит — переходить?
— Переходи, я сейчас скажу мастеру, — он помолчал, закуривая. — Решил не отставать от Николая? Это хорошо.
— Что? — не понял Саша.
— Ты не знаешь? Николай обязался набивать по триста форм.
Лукин поманил к себе сменного мастера и что-то сказал ему, показав глазами на Сашу и на пустующий станок. Саша понял: начальник цеха дал указание перевести его на первый станок. Итак, решено: он будет работать за первым станком, там, где работает Алеша. А Колька-то каков? Достигает двух норм и помалкивает себе…
Перед обедом Саша прибрал рабочее место и отправился в столовую. Ел он равнодушно, в голову лезли разные мысли. «Зря перешел на первый станок… — начал было он раскаиваться и тут же досадливо встряхнул головой. — Вот характер, будь он неладен! Решил, напросился, а теперь жалею. Ну, что мне с таким характером делать?»
Работать он начал осторожно и все-таки несколько раз ошибся. Тогда он решил сосредоточить все свое внимание на работе и не размышлять о посторонних вещах. Дело пошло лучше: он часа три проработал уверенно и точно.
К концу смены Саша выставил сто пятьдесят опок — почти норму. Это значило, что завтра он без больших трудностей может за полную смену сделать триста форм — почти две нормы. «Не так уже страшен чорт, как его малюют, — размышлял Саша. — Если я без привычки сделал за полсмены норму, то через неделю буду давать не меньше трех. Разве плохо?»
Он был так доволен, что даже не заметил, как подошел Алеша.
Тот остановился в сторонке и наблюдал за Сашей. Он был удивлен и рад, что Саша начинает работать за его станком и немного досадовал, что сам не догадался предложить другу перейти сюда. Тогда бы он все время был на глазах и можно было помочь ему советом. «Молодчина! — думал он, наблюдая за хлопотами разгоряченного Саши, старательно убиравшего станок. — Вот как, даже привычки свои дурные позабыл!» Была у Саши такая привычка — как-нибудь незаметно улизнуть со смены, оставив сменщику невычищенный станок. Напрасный, мол, труд, все равно загрязнится! — говаривал он, когда его уличали в таком нерадении.
Принимая смену, Алеша тщательно осмотрел рабочее место, придирчиво заглядывая в самые недоступные щели. Станок был убран хорошо.
— Что, не подкопаешься? — с удовольствием сказал Саша, вытирая руки холщовой салфеткой. — То-то! Я, дружок, тоже работать умею. Вот увидишь, начну тебе скоро на пятки наступать…
— Начинай! — добродушно ответил Алеша.
Ответил он Саше спокойно, но на душе у него было невесело. Вот уже неделя, как он застрял на своих шестистах опоках. Выработка растет плохо.
Он окинул взглядом цех. Впереди блестели огни электропечи и вагранок. Освещенные взрывами пламени, метались по стенам гигантские угловатые тени рабочих. Над залитыми опоками, над плывущими по воздуху ковшами кружились рои белых искр.
Плавильный пролет работал нормально, с этой стороны никаких трудностей не предвиделось.
Алеша оглянулся на выбивку. Там ворочал крюком могучий и коренастый Федор Никитин. Формы сбрасывала на решетку Матрена Савельевна — тоже старательная работница. Они держать не будут. Тяжелые темнокрасные отливки, подхваченные Федором, огненными птицами летели с решетки в ящик. Сцепленная вереница тележек конвейера безостановочно ползла вдоль ряда станков.
И с этой стороны никакая опасность не угрожала.
Алеша взял себя в руки и поработал час, даже не оглянувшись по сторонам. Было выставлено 87 опок. Для начала не так уж плохо. Умножив в уме, он получил 696 опок. Мало! Надо перешагнуть сегодня за 700 во что бы то ни стало!