— Прошу!
В кабинете были двое: широкоплечий и смуглый директор Григорий Иванович Ковалев и высокий, могучего телосложения парторг ЦК ВКП(б) Коронин Алексей Фомич.
Ковалев из-под черных нахмуренных бровей осмотрел вошедших и кивнул им:
— Присаживайтесь, товарищи! Нам надо разобраться с увольнением Рысевой. Она написала мне заявление. В объяснительной записке Яков Михайлович еще раз утверждает, что Рысева дезорганизовала производство. Доложите, Яков Михайлович, как было дело!
Откинувшись далеко на спинку кресла, в котором он сидел, и рассматривая ногти на своих длинных пальцах, Арченко заговорил так, словно не мог понять, почему его заставляют говорить о смертельно надоевших ему пустяках:
— Извините меня, товарищи, я недавно в этих местах и еще не привык к Уралу. Многое мне бросается в глаза и кажется очень, э-э, своеобразным. Работница провинилась, начальник цеха ее увольняет с работы, — казалось бы, что здесь особенного? Если мы будем тратить столько времени на такие мелочи, то когда же мы будем заниматься производством?
Ковалев поморщился и побарабанил пальцами по покрывавшему стол листу толстого стекла:
— Без предисловий, Арченко! Объясняйте по существу: за что уволили?
Арченко взглянул на Ковалева, на Коронина, слегка вздохнул и покорно сказал:
— Хорошо, я скажу. В этом деле есть две стороны… Эта так называемая Рысева поставила себя в явно ненормальные отношения с производственниками. Ее трудно отличить от рядовой стерженщицы: вечно носится по цеху, всем советует, путается в производственные дела, поучает рабочих, кругом у нее друзья и подруги. Одним словом, активничает…
— Разве это плохо? — удивленно спросил Коронин.
— Для контролера, да.
— Она что — брак пропускает?
— Нет, таких фактов не замечено.
— Квалификация низкая?
— Теоретической подготовки нет. Как говорится, выдвиженка…
— Так. — Ковалев надел очки и начал просматривать сцепленные скрепкой бумаги, откидывая лист за листом. — А вторая сторона вопроса?
Арченко сцепил пальцы и весь напрягся:
— Мой принцип — работать, а не рассуждать. Я — начальник отдела и требую, чтобы мои распоряжения выполнялись без рассуждений. А что делает Рысева? Сплошная демагогия! Я запрещаю — она меня не признает, я говорю «нет» — она рассуждает, я слово — она огрызается. Да что это такое? Где конец? Как прикажете поступать? Я обязан оберегать свой авторитет! Я обязан… — Он задохся и добавил уже потише: — Жалею, что просто уволил! Надо было выгнать с треском!
У него вздрагивали и трепетали ноздри, влажные губы обвисли и тоже тряслись. Всем стало неловко от этой необузданной злобной вспышки. Алеша даже поежился: да, трудновато пришлось Рае в отделе технического контроля.
Коронин исподлобья взглянул на Арченко:
— Партийному комитету известны другие обстоятельства увольнения Рысевой. Я поручил секретарю партбюро литейного цеха Соломину познакомиться с делом подробнее. Расскажите, Николай Матвеевич!
Соломин встал, выставил впереди себя стул и оперся о его спинку:
— Арченко недоговаривает и путает. Уволил он Рысеву за то, что она применила свой метод контроля по кольцу.
— Какое это имеет отношение к делу? Я уволил девчонку за нарушение дисциплины, за демагогию! Что, прикажете с ней цацкаться?
— Демагогия, демагогия! Привыкли громкими словами бросаться! — раздраженно сказал Коронин. — Что, Николай Матвеевич, она в самом деле взбалмошная девушка?
— Нет. Смелая, правда, за себя постоит, но ни глупой, ни взбалмошной назвать нельзя, а метод ее представляет большой интерес…
— Карьеристка! — взвизгнул Арченко.
— Тихо, вы! — резко прикрикнул Ковалев.
Окрик прозвучал неожиданно и громко. Арченко, до сих пор надеявшийся, что директор примет его сторону, понял, что и он против него. Он сразу увял и поник, громко дыша.
— Позорно получается! — сказал Коронин и встал. — Как же так? Наш советский человек придумал новый метод технического контроля, а вы преследуете его. Хорош ли, плох ли новый метод — надо разобраться, но для меня ясно: девушка старалась не ради личных, а ради общественных интересов. Уже это одно заслуживает одобрения. Завтра соберем внеочередной партком. Попрошу, Николай Матвеевич, помочь Рысевой подготовить сообщение о своем методе работы. Обсудим, оценим, и если найдем хоть каплю пользы для государства, вам придется здорово защищаться, Арченко!