– Лена. Девочка моя. Я так скучал.
Она ощутила тёплое дыхание на макушке, мужские руки сжали её, прижимая к прохладной коже зимней куртки. Лена резко повернулась и жадно посмотрела Дмитрию в лицо.
– Я тоже, Дима, я так скучала! Я очень соскучилась, – она быстро целовала его губы, щёки, прикрытые глаза, срываясь, проглатывая слова, слоги, но Дмитрий слышал. Слышал каждое слово, каждый звук, вспоминая её там, в жаркой пустыне. – Я хочу… руки твои чувствовать, губы, чтобы ты показал… как скучал, как хотел, как мечтал обо мне. Димка, мне сейчас совсем не хочется нежности. Я хочу твоей силы. Чтобы все желания наши исполнились. Чтобы до боли, Дима… чтобы сил не было даже встать. Помнишь, как тогда? Лежать… целоваться… обниматься… и нашёптывать наши слова, о которых знаем только мы… Дима! Я так соскучилась… Иди ко мне…
Орлов одним движением снял куртку, легко подхватил Лену на руки и тихо прошептал её на ухо:
– Как же я мечтал увидеть тебя, любить, ласкать. Моя… моя девочка! Лена…
Утреннее яркое солнце заливало своим светом спальню. Орлов смеялся, опираясь спиной на подушку:
– Лен, мы это уже проходили, помнишь? Или ты специально это сделала, а?
Елена прогнулась, улыбаясь и корча рожицы, уходя от захвата сильных мужских рук.
– Ах ты хулиганка! – Дмитрий рванулся вперёд и перехватил любимую за талию. Лена возмущённо завизжала, но оказавшись под мужчиной, вдруг затихла и посмотрела ему в лицо. Он опёрся на локти, удерживая тяжесть своего тела, и нежно взял её лицо в ладони, внимательно всматриваясь в родные голубые глаза. – Как же долго я тебя искал, как же долго, Лена. Я… люблю тебя, Элли Виардо. Я не успел сказать тебе это тогда, прости меня. Но сейчас я хочу, чтобы мы попробовали бы жить вместе.
Лена наморщила лоб, вздохнула и открыла рот, но не успела сказать ни слова. Дмитрий прижал её к постели и поцеловал. Она пыталась вырваться, что-то сказать, но он крепко держал её и не позволял произнести ни звука, будто боялся, что она откажется, опять исчезнет, что он останется снова один.
– Дима, Дима, подожди, – сдавленно прошептала Лена, пытаясь своей ладошкой защитить свои губы от мужского рта. – Послушай меня, Дима. Я тоже люблю тебя, слышишь? И я согласна на всё, лишь бы быть с тобой. Где угодно, кем угодно. Пока не надоем… пока не прогонишь. Я люблю тебя, слышишь? Люблю.
Орлов часто заморгал и вдруг зарылся носом в её спутанные волосы, вдыхая её аромат, и тихо прошептал:
– Знаешь, это стоило того, чтобы пройти через пустыню. Как хорошо, что ты оказалась в том госпитале.
Но Лена неожиданно напряглась, немного отворачиваясь в сторону. Орлов поднял голову и спросил:
– Лена, я чего-то не знаю?
Она прикрыла на мгновение глаза, а затем спокойно сказала:
– Дим, я была в госпитале, когда его разбомбили. Я и ещё несколько человек. Они все погибли, Дима. Я выжила только благодаря счастливой случайности, меня завалило бетонными плитами. Но…
– Что, Лен? Что? Говори, не молчи, моя хорошая.
– Дима, я…
Она вдруг всхлипнула, по её розовым щекам потекли крупные слёзы, а через секунду Лена рыдала навзрыд, хватаясь за его плечи, прижимаясь к его телу, пряча лицо у него на шее, пытаясь что-то говорить и не произнося ни звука, но чувствуя, что именно в эти минуты тот страх, ужас, пережитый ею кошмар и почти смерть, что она хранила в своей памяти, по капле, с каждой её слезой покидают её тело, становясь воспоминаниями. Просто воспоминаниями, которые больше не будут будить её по ночам, хватать за шею приступами удушья, не будут давить на неё неподъёмным грузом боязни одиночества, смерти и паники, что охватывала её всегда, стоило ей остаться наедине с мужчинами.
– Не плачь, Леночка, не плачь. Ты мне душу рвёшь своими слезами. Ну? Успокаивайся, всё уже в прошлом, ты со мной, ты жива, любима, нас с тобой ждёт только счастливое будущее. Правда, у меня характер не сахар, но и ты в случае чего бутылкой успокоить можешь. Ты слышишь? Ну всё, всё, посмотри на меня, милая.
– Дима, это ещё не всё.
Орлов криво улыбнулся и внимательно посмотрел в заплаканные глаза.
– Я… я тогда сильно повредила ногу, Дим, мне сделали две операции, но так получилось, что после второго наркоза я… я потеряла нашего малыша.