Она поняла, что справляется с возложенной на неё ответственностью. Общалась только с директором. Она одна имела право без стука войти в его кабинет, будь там самое высокое начальство, или оперативка с тридцатью-сорока присутствующими, или секретарша на столе. На мягких каблучках совершенно бесшумно с полу-улыбкой Мона Лизы клала ему перед глазами что-то срочное, или секретное, или важное, он молча читал, визировал, и она так же, ни на кого не взглянув, уходила.
До этого она жила в общежитии и, конечно, получение в свою собственность жилья да ещё в только сданном новом доме, да совсем в двух минутах ходьбы до работы -- это было счастье, о котором другим можно было только мечтать. А сколько новых радостей по обустройству своего быта на новом месте!
А по заводу летели слухи о новой работнице в Управлении, и многие мечтали хотя бы взглянуть на эту дивную татарочку с томным взглядом тёплых глаз под пушистыми ресницами, с идеальным разрезом глаз под бровями вразлёт, на роскошную не по годам грудь, с совсем не модной причёской, а просто перекинутый через плечо вперёд на одну сторону чёрный, как смоль, жгут волос до пояса, который выделялся на белой, как снег, блузке.
Эти сказки про себя до неё доходили через обеих секретарш, которые при отсутствии директора зазывали её на чашку чая. В более чем тысячном коллективе было достаточно холостяков, чтобы интерпретировать на все лады её загадочность. А она работала, и работа доставляла ей радость.
И всё-таки молодость берёт своё -- через год вышла замуж за своего, татарина, начальника участка на гальванике. Узнав об этой регистрации брака, директор вызвал его к себе.
- Усман, хочу тебе заметить, твоя Дина -- единственный специалист такого уровня на заводе. Я предупреждаю, не дай бог замечу, что ты её обижаешь, что она чем-то расстроена, или семейные дела мешают ей работать -- я приму относительно тебя самые жёсткие меры. Я не позволю, чтобы её семейное положение отрицательно сказалось на работе завода. Ты меня понял?
- Как не понять! - Вздохнул молодой начальник.
Родились две девочки-близняшки. Сразу после декретного им предоставили места в ясельной группе.
Прошло двадцать пять лет. Многое с тех пор изменилось. Жильё приватизировали, денежная реформа прошла, СССР исчез, появились олигархи, миллиардеры, привыкли к убийствам и на телеэкранах, и в жизни, Свердловск стал называться Екатеринбургом. У молоденькой секретарши на рабочем столе стоял компьютер, хотя по отношению к сплетням она ни в чём не уступала двум предыдущим. Девочки закончили институт, обе на пятом курсе вышли замуж, чтобы сразу получить жильё по договору, обе сейчас работают в Томске, живут дружно рядом, частенько позванивают.
Мужа схоронила два года назад. Прожили вместе столько незабываемых лет. Правда, временами проскальзывала в его характере какая-то жёсткая спираль, он и сам это замечал, но никогда она не раскручивалась до такой степени, чтобы они крупно повздорили.
И почему мужчины живут так недолго, многие до пенсии не доживают, сплошь и рядом. Вот и она, как многие, осталась одна. Уже два года. Она совсем не чувствовала себя пожилой и уж тем более старой. Ни одного седого волоса! Со всеми в заводском посёлке была на "ты", все к ней хорошо относились, работа шла по накатанной колее. Стала замечать, что мужчины к ней совсем даже не безразличны. Сорок пять -- самый замечательный возраст для женщины! Она не хотела быть одинокой. Не хотела! И как-то на одном из заводских вечеров понравился ей один из потенциальных женихов, правда, был моложе её лет на пять. Он недавно появился на заводе. Разведён. Жил в общежитии. И она решила устроить себе праздник -- не отказала ему.
Только захлопнулась за ними входная дверь -- два живых здоровых тела набросились друг на друга, срывая одежды. Крепкие сильные мужские руки донесли её до кровати. Покрывая поцелуями, сжимая до хруста в своих объятиях, навалился на неё, подчиняя себе без остатка. Это было невменяемое состояние...
То, что произошло потом, она не в силах выразить словами -- над ними в свете уличного фонаря возникла фигура её мужа, Усмана, двумя руками, словно штангу, схватил любовника сверху и бросил о пол рядом с кроватью лицом вниз, словно бревно, грохот стоял неимоверный, и -- исчез. Она всё видела, всё слышала, но голос пропал.
Денис вскочил, собрал в охапку, что попалось из одежды, и голый выскочил на улицу, хлопнув дверью. Она долго лежала не шелохнувшись с закрытыми глазами, ожидая нападения, может даже смерти, но ничего не произошло. Она так и уснула, боясь встать.
Утром на память пришло воспоминание, что её Усман уже являлся к ней однажды после смерти. Она вечером после работы открыла дверь, включила свет -- он стоял в прихожей и улыбался. Она оторопела и смогла только произнести: "Оставь меня в покое...". Он сразу исчез.
Денис ходил с опущенной головой. Лёва, давнишний её вздыхатель в перерывах между разводами, понял, что тот потерпел неудачу в своих желаниях, и заявился к ней с коньяком и конфетами свататься.
- Лёва, ты же женат! - Смеялась она за столом.
- А я, Дина, разведусь. Что меня держит-то!
- Стоит ли менять часы на трусы!
- Стоит. Стоит! Я давно тебя выбрал в подруги.
- Лёва, ты мне не нравишься.
- Понравлюсь. Какие наши годы! И чем я плох?
- Больно уж ты разговорчивый, болтун, можно сказать. Да и выпить любитель.
- Дина, а давай поцелуемся, - придвинулся с улыбкой поближе, положив руку ей на плечи.
И вдруг, как подкошенный, рухнул на пол. Она видела, как все четыре ножки его стула, будто ножом отрезанные, разлетелись в разные стороны.
- Усман! - Заорал он, пятясь на заднице от стола.
И в тот же миг почувствовала на своей руке ожог от ладони мужа, который стоял рядом и смотрел, как корчится на полу её незванный гость. Через секунду всё исчезло. Лёва, безумно матерясь, полз к двери на четвереньках. Она сидела и пыталась осознать, что произошло, рассматривая покраснение на кисти руки.
На работе секретарша, как всегда, пока директор носился по цехам, зазвала на чашку чая.
- Дина, а расскажи про мужа, про Усмана.
- Варвара, к чему такое любопытство вдруг?
- Говорят, он к тебе приходит.
- Кто говорит?
- Среди мужиков на работе кипиш!
- То есть?
- Мужики видели его у тебя. Такое плетут!
- Что плетут?
- Вроде он охраняет тебя от любовников. Ты сама-то его не боишься? - И выложила всё, как на блюдечке. - Лёва начал рассказывать, что ходил к тебе свататься, что видел Усмана своими глазами. Потом кто-то рассказал, что с Денисом была такая же история.
Ей ничего не оставалось, как только признаться во всём, скрывать уже не имело смысла. Эти вездесущие секретарши всегда всё про всех знают, и не мудрено -- у всех же мужья на этом заводе работают.
- Дина, это к добру не приведёт.
- А что делать! Мне-то что делать?
- Надо посоветоваться с умными людьми, может подскажут.
- С кем?
- Я поспрашиваю. Есть ведь у нас ещё колдуньи и экстрасенсов сейчас пруд пруди. Но дело нельзя пускать на самотёк. А когда ты одна, он приходит?
- Нет. Один только раз, где-то сразу после смерти показался на секунду в прихожей. Улыбался. Больше никогда не видела.
А мужики не оставляли её в покое. Как-то сразу двое завалились поздравить её с Новым годом.
- Дина, мы с новогодними подарками к тебе!
- Ребята, раздевайтесь, проходите в комнату, - выглянула в прихожую с полотенцем в руках, не выгонять же! - У меня пирог готов, - направилась в кухню.
Она услышала только массу проклятий, шум борьбы и грохот за стенкой. Вышла в прихожую -- их и след простыл, только открытая входная дверь и около неё один чужой валенок. А в комнате за пустым столом сидел Усман. Ровно секунду. Валенок она выставила за двери и закрылась на ключ.