- Кто же меня подстричь сможет? Раньше тётя Гутя с этим справлялась, хоть и ворчала. Надо ещё лапши хоть отварить... Сейчас бороду сбрею, волосы немного обрежу, и в ванную заберусь, потом в машину стирку загружу, и надо будет все матушкины вещи перебрать, не может быть, чтобы у ней не было заначки. И телевизор давно уже не смотрел... А завтра рано утром, пока все спят, на могилку схожу, она должно быть рядом с отцом лежит. Надо пакет приготовить, чтобы утром не забыть, еды со столиков насобирать можно. А может хоронить кого будут, тогда в столовую с ними проехать, пообедать шикарно! С выпивкой!
Утром, когда одевал куртку, из неё выпала вдруг монета. Пошарил в карманах -- пусто. Потрёс -- послышался глухой перестук монет. Начал шарить, оказалось, что в кармане образовалась дырка, и мелочь проникла за подклад, там их уже скопилась целая горсть. Принялся вынимать их по одной через ту же дырку, набралось около двадцати рублей.
- Ещё бы чуть-чуть, на булку хлеба бы хватило или на автобус. Придётся до кладбища пешком топать.
Сидел смотрел на овальную фотографию, которую матушка приготовила ещё лет пять назад. Белый снег красиво оформил все могилки в округе, не было никаких следов.
- Олег? - Молодой мужчина подошёл сзади. Он даже вздрогнул, молча с испугом уставился на незнакомца. Ответил нехотя:
- Олег...
- Что делать думаешь?
Он не понял вопроса. Молчал.
- Трудовая-то у тебя есть? - Продолжал тот настойчиво. - Работал ведь по молодости-то.
- Была где-то...
- Приходи завтра с утра ко мне в конторку.
- Зачем?
- Пора тебе работать начинать.
- Он назвал меня по имени, - скользнула мысль. - Может это кто-то из родственников? Матушка ведь со многими общалась. - И спросил:
- Где работать?
- Могилы у меня копать будешь. Будешь?
- Смогу ли?
- Привыкнешь. Может хоть маломальскую пенсию себе заработаешь.
- А где твоя конторка-то?
- Вон. На входе. У ворот. Строго у нас! Никаких авансов. Только за выполненные работы. Спецовка-то у тебя найдётся?
- Нет, наверное.
- Ладно. Завтра подберу для тебя что-нибудь из своего. Выпечку нам привозят часам к одиннадцати, кипяток на кухонке всегда есть, переодеться здесь можно и помыться в душе после работы. Инструментом мы обеспечиваем.
В ПУТИ.
Инна всю жизнь любила путешествовать. В молодые годы за границу не выпускали простых смертных, поэтому любимым местом отдыха были Гагры. Масса впечатлений, экскурсии по всему побережью, другая флора, другая фауна. Там она впервые увидела, как растёт и созревает инжир -- без цветения, просто соскакивает на веточке прыщик и на глазах увеличивается в размерах, под каждым листочком, по очереди то там, то сям, а плоды бывают и синие, и золотистые, и белые, вкусы разные, свойства разные от медовых до лечебных. Там же плодоносят киви, хурма, мандарины, фейхоа. Там же всегда собирали листья лаврушки, эвкалипта, снабжая ими всю родню.
Летали обычно на самолётах. Но в период "перестройки" весь народ, мягко говоря, обнищал, и она пересела на поезд, но желание путешествовать так и не прошло. Каждое лето неслась на юг, к морю, а на зимние каникулы -- к подруге на север. На поезде оказалось даже интереснее. Едешь двое-трое суток, чужие люди, за дорогу наслушаешься всякого. В своём городе, деревне люди так не откровенничают, а тут понятно, что человека никогда больше не увидишь, и можно говорить о самом сокровенном. Попутчики меняются, и опять новые исповеди, новые знания, новые наблюдения. Если это пара, то практически сразу можно определить, что это муж и жена или любовники. Если это семья, то хлопочет женщина, стелет постель и ему, и себе, стол накрывает, бежит за кипятком, а если любовники, то всё совсем наоборот. Ну а вахтовики -- это отдельная каста, это просто образ жизни, примерно как у моряков, и рассказы у них свои. Женщины обычно рассказывают о семье, о детях, о мужьях, кто-то хвалит, кто-то ругает, кто-то плачется. А если один мужчина, то они обычно хвалятся то своим положением, то успехами, то увлечениями всевозможными.
Вот и сейчас подруга посадила её в обратный путь на поезд Новый Уренгой -- Казань. Место было боковое нижнее в плацкартном вагоне. Пассажиров было немного, видимо, вахтовики уже поменялись. Рядом с ней все пять мест были свободны. Разделась, осмотрелась -- вагон и снаружи-то был очень уж невзрачный, а внутри было ещё хуже. Перед Новым годом сюда она ехала в составе вполне комфортабельном. Сидела ждала, когда проводница принесёт постель.
- Девушка, а почему у вас здесь холодина такая?
- Так сейчас же праздники новогодние, поездов не хватает, лучшие детям отдаём для поездок на ёлки, на экскурсии в разные города. Вот и приходится эти старёхонькие, что стояли на приколе многие месяцы, задействовать.
- Можно мне два одеяла?
- Можно. Не очень много у нас пассажиров.
- Интересно. - Думала она после ухода той. - Проводница говорит, что народу не много, а мне почему-то боковое место дали в кассе при покупке, не очень-то на боковушке уютно двое суток ютиться.
Достала свою пуховую шаль, хорошо, что захватила, закуталась и уселась с журналом за свой боковой столик.
На следующей остановке к ней в соседи ввалился мужчина с большой походной сумкой, в унтах, в пуховике и собачьей шапке, очень шумный, энергичный. Поздоровался. Разделся -- оказался коренастый, широкоплечий, узкоглазый, средних лет. Представился, как по паспорту:
- Алимжан. Казах. Сорок три года. Женат.
- Инна, - пришлось с улыбкой ответить на такое очень конкретное приветствие.
Выложил на стол четыре сотовых телефона, снял большие наручные часы, достаточно дорогие на вид. Проводница принесла ему постель, он закинул её на верхнюю полку. Достал из сумки пакет с продуктами, и -- его пространство превратилось в рабочий кабинет. Его телефоны беспрестанно звонили, иногда он хватался сразу за два, ответы были короткими деловыми. То он сам набирал номера своих "жертв", чётко отдавал команды, кого-то ругал, кому-то грозил, кого-то уговаривал, с кем-то смеялся, шутил. Между делом перекусывал всухомятку, и не пропускал ни одной женщины в проходе между ними, просто "раздевал" каждую глазами. А между всем этим он ещё успевал и общаться со своей попутчицей. Инне было очень интересно за ним наблюдать. Так продолжалось почти весь день, если по часам, хотя полярная ночь в этих краях властвовала в полную силу. Она особо не навязывалась со своими разговорами, но пристально прислушивалась ко всем его беседам по связи. Когда его рабочий день закончился -- расслабился, поговорил по телефону с любовницей, пообещал заехать к ней в Тюмень, если она ещё свободна, та, видимо, дала согласие, и он заметно повеселел.
За окном потёмки, соседей нет, и он предложил ей познакомиться поближе -- попить вместе чаю за его столом. Инна, конечно, согласилась, так как поболтать тоже любила. Достал коробку конфет, сам приготовил хорошую заварку, и начался их дорожный разговор. Оказался довольно коммуникабельным, откровенным, без хитростей, отлично говорил по-русски. Сразу перешли на "ты".
- Ты откуда? - поинтересовался он.
- Живу недалеко от Екатеринбурга, Свердловск бывший, в пятидесяти километрах. Название моего города тебе ничего не скажет.
- Ну всё-таки? Мне те места прекрасно знакомы.
- Город Ревда.
Он ужасно обрадовался и оживился. В свою очередь пришлось удивиться и ей, когда он начал рассказывать свою эпопею. Оказывается, у него свой бизнес по всему северу, он создал несколько бригад -- собирают металлолом, грузят и вагонами отправляют в Ревду на металлургический завод для переплавки. Тут уж они стали совсем родственными душами. Она попросила рассказать о семье, и он с великим воодушевлением начал своё хвастовство.