По пути женщина ни раз оборачивалась в сторону лабиринта. Казалось, аромат цветов тянулся через все поместье, но это лишь игра разума. Она с улыбкой вспоминала лунную ночь и дорожку из лепестков роз, но пройтись в одиночку по лабиринту она не осмелилась. Уж слишком мудреный лабиринт.
Добравшись до пруда Сави не раздумывая села в лодку и переправилась на остров. В окружении величественных хвойных и папоротника она обнаружила деревянную беседку с костровищем в центре. Немного погуляв, вышла на солнечную сторону острова и устроила привал. К этому времени воздух и земля прогрелись. Солнце выглядывало из-за лесополосы.
На противоположно берегу из леса выходили лесные жители на водопой. Напившись, возвращались в лес или разбредались по лужайкам поместья. Пара енотов перебралось на остров и скрылись в лесочке, но один наглый полоскун соизволил все же выйти, и, подойдя опасно близко, попытался умыкнуть из корзинки запасы. Сави отдала свежую баранку наглецу, разделась и прилегла принимать солнечные ванны.
- Снова ты.
Сави услышала шорох в траве и поднялась на локоть, но енота не увидела. Она прислушалась. Пели птицы, шелестела листва, и никакого признака зверька. Хмыкнув легла обратно. Снова шорох.
- Ну ладно. Кто не спрятался, я не виновата.
Женщина поднялась с покрывала, и, взяв с собой пару баранок, отправилась на поиски зверюшки. Босые ноги приятно колол теплый ковер из игл хвойных. Душистый запах леса ласкал нюх, бодрил и успокаивал. Последний раз Сави наслаждалась красотами леса в далеком детстве. Бегала босиком через лес к заливу с деревенскими мальчишками, играла в войнушку, каталась на стареньком велосипеде «Аист» и ловила на самодельную удочку рыбу в местных реках и прудах.
Воспоминания быстро растворились, когда на тропе встретилась Банши. Собака была похожа на большую фарфоровую статую. Худая фигура сидела и смотрела большими кошачьими глазами, наклоняла лисью морду, то налево, то направо, и с любопытством разглядывала женщину. Длинные большие уши стояли торчком. Банши сильно отличалась от той Банши, что оставила шрамы на спине Сави. Та была уродливой и страшной, одним своим видом внушала панический ужас. А эта, на оборот, на вид была милой и пробуждала детское любопытство к своей персоне, хотелось подойти и почесать за большим ухом. Во всей внешности не проглядывалось и намека на агрессивность. Большие, как небо синие, глаза светились добродушием и озорством. Длинный хвост вилял в знак доброжелательности.
Сави опустилась на одно колено, оторвала кусок от баранки и протянула собаке. Банши немного подумала и осторожна начала приближаться, поглядывая то в глаза женщины, то на кусок баранки. «Что это? Это мне?» - читалось на морде. Подойдя достаточно близко, Банши вытянулась и аккуратно взяла кусок. «Можно?» - спрашивали глаза, словно у нашкодившего ребенка. Зверюга отошла на пару шагов назад и начала смаковать угощение. Пару раз подойдя за лакомством, Банши осмелела и села рядом. Сави оставалось только подавать кусочки.
Гидеон много рассказывал о Банши, об их повадках и физических особенностях, но ни разу об их дружелюбии и любвеобилии. Собака ласкалась, подавала лапы и мурлыкала за каждый кусочек лакомства. Каково было удивление женщины, когда прикоснулась к хитиновым пластинам на теле. Пластины были покрыты мелкими ворсинками, мягкими и нежными, словно бархат. За пару минут общения, Сави прониклась к чудной зверюге. Уж очень она пришлась ей по душе.
- Ну все, это последний кусочек. Я, если честно, проголодалась от сегодняшних впечатлений и ты так вкусно смакуешь сухомятку, аж есть и пить захотелось. Пойдем, у меня там еще есть.
Сави направилась к месту привала. Рядом семенила Банши и время от времени напрашивалась почесаться за ухом, бегала за ветками в можжевельник и папоротник, приносила и просила поиграть. Женщина трепала зверюгу за уши и посылала ветки в лес. Игра доставляла удовольствие обеим.
- Вот и поели.
На берегу еноты во всю разворовывали корзинку с припасами. Банши ощетинилась и рванула разгонять воришек. Еноты дали деру и рассыпались по берегу. Зверюга, по лисьи хихикая, металась от одного зверька к другому. Убивать она никого не собиралась, а просто обиженно гоняла толстых полоскунов. Закончив, она села напротив корзинки и взглянув на женщину расстроенным взглядом, вздохнула - «Какая утрата».