На пол пути к лифту мужчина остановился. Он медленно огляделся. Из лифта поступали лаборанты и профессора со всех уголков лаборатории. Люди суетились по коридорам и залам отдела, готовились к прибытию Арени и началу испытаний. Представители отделов и Совета тоже явились на представление. С той минуты, как Капек дал сигнал о подготовки и сообщил о намерениях Совету, машина науки заработала в полную силу. Совет задействовал все свои ресурсы, бумаги о снятии ответственности с медиков были немедленно оформлены, пришел приказ о начале трансляции для всех лабораторий Совета. Выставки не вызывали такого интереса у членов Совета, как новые открытия. Если бы Совет не был уверен в профессоре, быстрого ответа и одобрения он не получил. В него верят, верят в результаты и не сомневаются в успехе. Отступать уже некуда.
Капек тяжело вздохнул и пошел в лифт. Переступив порог, он взял свои эмоции и мысли на короткий поводок. В отличие от окружающих, его глаза не горели безумием, лицо не выражало эмоций. Словно происходящее его совершенно не волнует. Ожидая в холле Гидеона и медиков «Левиафана» с Арени на гравиносилках, он все так же сохранял безмятежное спокойствие.
Корвет опустился перед входом в холл лаборатории. Ожидающие кинулись на встречу пассажирам корвета.
Медиков скорой Кировского района разместили в зале для гостей. К ним присоединился представитель «Левиафана» с документами. Взволнованный Гидеон шел позади сопровождающих гравиносилки медиками и учеными. Племянник переживал и был напуган, но стоило ему встретиться с дядей, он изменился. Словно по щелчку ему передалось спокойствие и безучастие дяди. От страха, волнения и переживания не осталось и следа.
Они молча проследовали за группой в лифт. Во время спуска медики и ученые судорожно переглядывались, проверяли капельницу и аппараты, следили за стоянием Савитар. А два «робота», Гидеон и Капек, были безмолвны. Лишь когда на запястье Гидеон зазвенел браслет, Капек обронил слово.
- Что-то случилось мальчик мой?
- Да. – ответил Гидеон, пряча браслет под рукав куртки. – Мне нужно вернуться наверх.
- Хорошо.
- Дядя.
- Да, мой мальчик.
- Присмотри за ней.
- Не волнуйся. Она в надежных руках.
- Малыш. – Гидеон взглянул на Арени. – Прошу тебя, не оставляй меня.
Двери лифта открылись. Гидеон выпустил группу из лифта, проводил взглядом до конца коридора. Прежде чем двери лифта закрылись перед племянником, профессор взглянул на него и одобрительно улыбнулся. Гидеон не сомневается в успехе любимого дяди, но ему была необходима моральная поддержка. Улыбки Капека было более чем достаточно.
Пока в глубинах лаборатории мужчины и женщины в белых халатах раздевали Арени, вводили в её тело иглы, подключали к датчикам. «Зрители» наблюдали за происходящим, а наниты начинали свою работу под пристальным и незаметным наблюдением Легиона. Гидеон, покинув лабораторию, столкнулся с необъяснимым.
К стенам периметра «Левиафана» стеклись Банши со всей округи. Казаки были обеспокоены неожиданным поведением собак. В пределах двухсот километров животные покинули свои посты, ушли из деревень и ближайших поселений людей. Леса и поля опустели. На приказы собаки не реагировали, молча шли к периметру «Левиафана». По природе скрытные создания выходили на люди. Одержимые переплывали реки, семенили рядом с машинами, собирались в стаи, а стаи сливались в одну. Телефоны администрации «Левиафана» разрывались от звонков перепуганных гражданских.
Когда хитиновая волна опасных тварей собралась у стен «Левиафана», воцарилась тишина. Сама природа погрузилась в безмолвную тишину. В небе пропали птицы, затихло пение. Насекомые последовали примеру птиц. Кони в стойлах казачества нервно заводили уши назад, кошки и собаки либо убежали в противоположную сторону от «Левиафана», либо попрятались. Домашний скот застыл в ужасе. Перепуганные люди замерли в ожидании. Нависла не естественная и напряженная тишина.
Гидеон стоял перед ангарами военной части «Левиафана» с офицерами и напряженно вслушивался. Ветер тихо завывал. Ветер? Нет. Не было ветра. Выли не двигатели корветов, не вертолеты. Тихий вой шел из-за периметра, медленно нарастая. За стенами выли Банши. Когда вой стал громче, завыли Банши и в «Левиафане».
Волчий вой Банши волной накрыл «Левиафан», и достигнув пика сменился пением. Прежде такой причуды у собак не наблюдалось. Необычное пение Банши состояло из волчьего воя, переходящего в волшебную и неземную трель, все это перетекало в пение китов и дельфинов. Поражал набор животных звуков, издаваемых Банши. Мурлыканье, мяуканье, перелив птичьих голосов. Рык, вой, голоса океана. То слышался зов лося, то оленя. Были звуки, которые невозможно было определить с кого они скопированы. Звуки сливались в синхронное и мелодичное пение. Гидеон завороженно слушал и чувствовал, как его сознание обволакивает чувство блаженства. Чувства беспокойства и переживания улетучивались, освобождая место покою. Мужчина встряхнул головой, пение Банши гипнотизировало, но взять сознание под контроль не смогло. Гидеон прогулялся по окрестностям наблюдая стоящих людей. На лицах, обездвиженных людей, читалось блаженство. Люди никуда не торопились, молча стояли и улыбались. К счастью нашлись и те, кто избежал гипноза, но их были единицы. От них узнал, что пение не только завораживает, но есть те, кого оно вводит в панический страх. Почему происходит так, никто не может дать ответ. Известно то, что перепуганные люди совершенно себя не контролируют, они впадают в кататонию, переполненную воплями ужаса, они забиваются в темные углы, прячутся в шкафы и под кровати.