Настроение было хмурым, словно дождь не по стёклам стучал, а по душе. Вроде бы обычный для Прибалтики вечер, но город уже стал другим — он дышал гарью, а дома испуганно таращились на тёмные улицы пустыми глазницами разбитых окон. Каунас еще боролся, вспыхивая редкими звуками далёких выстрелов, словно отстукивал морзянку «я жив, я жив, я жив».
— Завтра уезжаем, — поставив кружку на стол, сказал я. — В городе становится слишком жарко. Наше счастье, что мы не столкнулись с какой-нибудь хорошо организованной бандой; нас бы в пару минут на тот свет отправили.
— Еды мало. Бензина в твоём трофее — чуть больше половины, — Айвар сидел, вытянув раненую ногу, и гладил Лёвку, устроившегося у него на животе. — А нас теперь трое. Аста уснула?
— Да, разомлела после воды и еды. Я её в спальне положил, мы с тобой как-нибудь в гостиной устроимся. Положение у нас, прямо скажем, хуже губернаторского. И семья, блин, чёрт-те где, — вырвалось у меня. Каждый из нас, наверное, в силу особенностей характера, переживал молча; вслух старались о семьях не говорить, чтобы не резать по живому. — А мародёрить можно и с дачи, набегами. Здесь оставаться нежелательно — пожары, зомби, конкуренты. Оно нам надо, я вас внимательно спрашиваю? Один раз можем вернуться и найти вместо дома сгоревшую коробку. Кстати, про еду, есть одна идейка. Помнишь наших клиентов из Румшишкяй?
— Пернатых, что ли? — Айвар усмехнулся. — Думаешь цыплятами кормиться? Так они все давно наверное передохли, и воскресли, если птицы тоже в зомби превращаются. Радуйся, что коты этому вирусу не подвержены, — он погладил мурчавшего Лёвку.
Про устойчивость котов к вирусу нам рассказала Аста, которая сидя в лечебнице, видела, что уличные коты давили и ели крыс-зомби, сами при этом нисколько не страдая.
— К чёрту цыплят! Нам нужны их корма! Знаешь, чем их кормят? Мешанина из пшеницы, причем это её большая часть, процентов шестьдесят, наверное. Двадцать процентов кукурузы, остальное — соя. Бункера хранилищ, думаю, еще не растащили; там просто очень много хранят, сразу все не вывезти. Плюс рядом мясные и колбасные цеха, а это сало. Сейчас еще не жарко и копчености точно не испортятся.
— Давай сначала переедем на дачу, а? Загрузим всё в две машины и рванём. Оттуда будем пробовать ездить, но с такой ногой я — хреновый грузчик. А перебираться надо, в этой бетонной коробке — как в склепе. Извини, конечно, что так про твою квартиру.
Я махнул рукой — мол, не извиняйся. Как-то всё слишком быстро — раз, и город опустел, словно вымер. Жители разбежались, оставшиеся забились по норам квартир. Сколько сегодня ездили — ни одного живого не видел, кроме бедного старика. Где-то в отдалении, правда, стреляли, но мне совершенно не хотелось бежать им навстречу с криками «Люди, здесь должны быть люди!»
— Как думаешь, это надолго? — разбирая пистолет, спросил я.
— Нет, Робби, не думаю, что это продлится долго. Правда, в разных странах по-разному. Период Зомби — закончится к зиме, они же холоднокровные, как лягушки, значит, любой мороз прекратит их хождения, иначе они просто застынут. Да и уничтожать их будут активно. А вот последствия всего этого — да, это надолго…
— Как долго? — отложил пистолет и посмотрел на него. — До пенсии-то разгребём?
— Доживи еще до пенсии, господин Робби, — Айвар пошевелил раненой ногой и поморщился. — Ты себе представь, весь мир подвергся этой заразе! Про людские потери я молчу; такие континенты, как Африка, вообще останутся без населения. Хотя, чёрт с ней, с Африкой, возьмём старушку Европу. Большая плотность населения и, что особенно важно, всеобщая избалованность благами цивилизации, слепая надежда на правительство. Мол, раз налоги плачу, то они должны, они обязаны, поэтому будьте так любезны — обеспечьте мне защиту от зомби и регулярный завтрак, обед и ужин, так как мы в зоне стихийного бедствия, не забывая и про тёплый сортир. В каких странах Европы разрешено оружие по лицензии?
— Точно не знаю, — я потёр подбородок и задумался. — Вся Прибалтика, Швеция, Финляндия, Польша, Чехия, Швейцария — это точно. В Германии с этим посложнее, но тоже можно. В Англии под запретом всё оружие, они одного его вида боятся.
— Вот, видишь — значит, бритам защищаться будет нечем, и это еще один, свободный от людей, остров. Кстати, вспомни зиму! Как мороз ударил, причём легкий, так — минус пять-десять, у них сразу массово бомжи замерзают. Делаем вывод: от последствий пушного зверя Европа будет оживать дольше всех. Причем чем восточнее, тем этот период будет короче. Россия оживёт быстрее всего — там народ больше всех в мире привык к разным катаклизмам и меньше всех доверяет правительству. Так что поверь мне — у них уже к осени начнут новую жизнь налаживать, увидишь.