Сенека
Трагедии
« Хор
…По заслугам гибли
Все – но ты за что, Геркулесов мальчик,
Жизнью заплатил? Поглотили волны
Тихие тебя».
(№ 2325). (Сенека. Медея 646-649 [Сенека 1983, с.24])
« Кормилица – Медее [про Ипполита]
Он даже слова «женщина» гнушается,
В суровом юность проводя безбрачии,
Бежит объятий: виден амазонки нрав».
(№ 2326). (Сенека. Федра 230-232 [Сенека 1983, с.41])
« Хор
Феб гонял коров в Фессалийских долах,
Разномерной их созывал свирелью,
Отложив свой плектр ради стад рогатых».
(№ 2327). (Сенека. Федра 296-298 [Сенека 1983, с.43])
Трактаты
(№ 2328). «Но вот уж что поистине никак нельзя назвать свободным временем, так это, клянусь Геркулесом, их [ богачей] пиры! Посмотри, как озабочены их лица, когда они проверяют, в каком порядке разложено на столе серебро; сколько внимания и терпения требует подпоясывание мальчиков-любовников, чтобы туника, не дай бог, не была длиннее, чем надо…» (Сенека. О скоротечности жизни XII 5 [Сенека 2001, с.54])
(№ 2329). «(1) … Был такой Гостий Квадра, непристойный до того, что был выведен даже на сцене. Богатый, жадный, раб своего стомиллионного состояния. Когда его зарезали его собственные рабы, божественный Август не счёл его достойным даже обычного возмездия; еще немного, и он объявил бы во всеуслышание, что зарезали Квадру совершенно справедливо.
(2) Этому человеку недостаточно было осквернять себя с одним полом – он равно жаждал и мужчин и женщин и завёл у себя те самые зеркала, о которых я только что говорил: изображение в них чудовищно увеличивается, так что палец выглядит гораздо толще и длиннее руки. Зеркала эти он расставил так, чтобы, отдаваясь мужчине, видеть каждое движение находящегося сзади жеребца и наслаждаться искаженными размерами его члена так, как если бы они и вправду были такими.
(3) А ведь он сам ходил по всем баням, выбирая себе мужчин, и сам измерял то, что ему было нужно; и тем не менее услаждал свою ненасытную похоть еще и фальшивыми образами. …
(5) Так он рассматривал сладострастные проделки собственного своего рта; рассматривал, как кроют его одновременно во все возможные дырки нанятые им мужчины; иногда, распростёртый между мужчиной и женщиной, отдаваясь всем телом, рассматривал недозволенное; да оставалось ли вообще хоть что-нибудь, что этот грязный человек делал бы в темноте? Он не только не стеснялся дневного света, он сам себе устраивал зрелища из собственных чудовищных соитий, сам себе при этом аплодировал, да что там – он, наверное, согласился бы и художнику позировать, чтобы его нарисовали в этом положении. …» (Сенека. О природе I 16, 1 [Сенека 2001, с.206-207])
Нравственные письма к Луцилию
(№ 2330). «Когда Пакувий, присвоивший Сирию, пировал и пьянствовал, справляя по самому себе поминки, его уносили от стола в спальню под рукоплескания его любовников, певших под музыку: βεβίωται, βεβίωται [он прожил жизнь]. И каждый день он устраивал себе такой вынос». (Сенека. Письма к Луцилию 12, 8 [Сенека 1977, с.22])
(№ 2331). «А этот – виночерпий в женском уборе – воюет с возрастом, не имеет права выйти из отрочества, снова в него загоняемый; годный уже в солдаты, он гладок, так как стирает все волоски пемзой или вовсе выщипывает их; он не спит целыми ночами, деля их между пьянством и похотью хозяина, в спальне – мужчина, в столовой – мальчик». (Сенека. Письма к Луцилию 47, 7 [Сенека 1977, с.78])
(№ 2332). «А что мне предпочесть? Чтобы распутные мальчишки разминали мне ручки? Чтобы какая-нибудь бабенка или превращенный в бабенку юнец вытягивал мне каждый пальчик? Почему не считать мне счастливее Муция, протянувшего руку в огонь, как протягивают ее рабу для растирания?» (Сенека. Письма к Луцилию 66, 53 [Сенека 1977, с.120])
(№ 2333). «Как влюбленным, чтобы избавиться от своей страсти, следует избегать всего, напоминающего о любимом теле (ведь ничто не крепнет легче, чем любовь), так всякому, кто хочет погасить в себе прежние вожделенья, следует отвращать и взор, и слух от покинутого, но еще недавно желанного». (Сенека. Письма к Луцилию 69, 3 [Сенека 1977, с.124-125])
(№ 2334). «Когда Гораций Флакк намерен описать человека гнусного и всем известного своею изнеженностью, что он говорит?
Пахнет духами Букилл…
А покажи Букилла теперь: да он покажется вонючим, как козел, и встанет на место того Горгония, которого Гораций противопоставляет Букиллу!» (Сенека. Письма к Луцилию 86, 13 [Сенека 1977, с.183])