Критий, фр. В1-6 – элегии. Фр. В1 (Атеней XIII 600е) – Критий про Анакреонта.
Драма Крития (Псевдо-Еврипида) «Пирифой» [Софисты 1940-41, вып.2, с.66-69].
(№ 619). «Или ты не знаешь, что Критий, один из тридцати тиранов, сказал, что «прекраснейшая форма у мужских существ женственная, у женских же наоборот, мужественная?» (Критий, фр.В48 = Дион Хрисостом 21, 3 [Софисты 1940-41, вып.2, с.77])
Сочинение «О природе любви, или О добродетелях» (Критий, фр.В42 [Софисты 1940-41, вып.2, с.75])
Платон. Государство II 367е. Возлюбленный Главкона – Критий.
См. Аристотель. Риторика 1375b32.
Сократ
(№ 620). «После осуждения Анаксагора он [ Сократ] слушал Архелая-физика и даже (по словам Аристоксена) был его наложником» (Диоген Лаэртский II 19 [Диоген 1979, с.109])
(№ 621). «…с Алкивиадом он [ Сократ] находился даже в любовных отношениях – говорит Аристипп в IV книге «О роскоши древних» (Диоген Лаэртский II 23 [Диоген 1979, с.110])
(№ 622). «…даже к красоте Алкивиада, по мнению некоторых, он [ Сократ] остался равнодушным» (Диоген Лаэртский II 31 [Диоген 1979, с.113])
(№ 623). «А уж того, что наговорил о Сократе Платон, о нем не назлословил ни один сочинитель комедий: … что он переспал под одним плащом с Алкивиадом, - уж это то должно было быть высмеяно хотя бы тем же Аристофаном, который присутствовал на платоновском «Пире» при рассказе Алкивиада. Аристофан столько обличал Сократа в развращении юношества, что непременно здесь поднял бы шум.
Но вот что мудрая Аспасия, обучавшая риторике Сократа, говорит в стихах, сохранившихся под ее именем и процитированных учеником Кратета Геродиком:
Друг мой Сократ, я вижу твое разбитое сердце:
Сын Диномахи и Клиния в том виноват. Но послушай,
Если желаешь достигнуть ты цели своей вожделенной,
Должен последовать точно Аспасии добрым советам!
Весть возбудила меня, запылало от радости тело,
Очи мои увлажнили божественной влагою слезы.
Пусть же тебя опьянит вдохновением нежная Муза.
Пой беззаветно тому, кто внимает с охотою песне.
Пылкость влюбленного – это оружье Эрота, поверь мне.
Свадебный дар песнопенья любимое сердце добудет.
Следовательно, Сократ сам выслеживает [мальчика], имея учительницей в любви милетянку, а не попадает в расставленные ему сети, как представлено у Платона. И он, видимо, не перестает плакаться – ведь увидев, в каком состоянии он находился, Аспасия продолжает:
Милый Сократ, отчего ты в слезах изнемог? Неужели
Вихрем, что в сердце бушует, любовным сражен безответно,
Ранен жестокостью глаз, потерял ты бальзам утешенья,
Мною обещанный.
А что Сократ действительно был влюблен в Алкивиада, несмотря на то что тому было под тридцать, Платон сам ясно указывает в «Протагоре» (309а)» (Афиней V 219b-f [Афиней 2003-, т.1, с.277-278])
Про Сократа: Элиан. Пёстрые рассказы I 16 [Элиан 1963, с.10]; II 13 [Там же, с.19-20] (постановка комедии «Облака»); II 36 [Там же, с.26].
Вариации
«…в глазах у каждого из нас, которые служат нам для того, чтобы видеть все, что есть во вселенной, на гранях зрачков запечатлен некий силуэт, так вот, у них это силуэт не нимфы, а эфеба. … Они прощупывают извращение, как врач – аппендицит, им доставляет удовольствие напомнить, что и Сократ был такой же, … забывая о том, что понятие ненормальности не существовало в те времена, когда гомосексуализм являлся нормой…»
( Марсель Пруст. В поисках утраченного времени, том 4. Содом и Гоморра.
Пер. с фр. Н.М.Любимова [Пруст 1992, т.4, с.16, 18])
«Кто этот человек, дерзающий в одиночку отрицать греческую сущность, которая в лице Гомера, Пиндара и Эсхила, Фидия, Перикла, Пифии и Диониса неизменно вызывает в нас чувства изумления и преклонения, как глубочайшая бездна и недостижимая вершина? … Кто этот полубог, к которому хор благороднейших духов человечества принужден взывать: «Г оре! Г оре! Ты сокрушил его, этот прекрасный мир, могучей дланью, он падает, он рушится!»
… В тех исключительных положениях, когда его чудовищный ум приходил в колебание, он находил себе твердую опору в божественном голосе внутри себя. Этот голос всегда только отговаривал. Инстинктивная мудрость показывалась в этой совершенно ненормальной натуре только для того, чтобы по временам проявлять свое противодействиесознательному познаванию. Между тем как у всех продуктивных людей именно инстинкт и представляет творчески-утвердительную силу, а сознание обычно критикует и отклоняет, - у Сократа инстинкт становится критиком, а сознание творцом – воистину чудовищность per defectum [от ущербности]».