— Ну так отдай ему это проклятую лавку! — воскликнул он сразу же.
— Нет.
— Почему? Лизи…
— Нет, Эмиль. Ты не понимаешь. Я… не хочу. Это подарок отца. Мое единственное наследство. И ещё…
Евлампий появился за спиной Клауса, жутко выпучил глаза и замотал головой. Переживает, что проболтаюсь? Зря. Я умею хранить секреты. Свои особенно.
— Просто не хочу. Понимаешь?
— Не понимаю. И не собираюсь тебя понимать. — Эмиль подскочил и принялся нервно поправлять свой пиджак. — Лизи, он тебя раздавит. Помяни моё слово — раздавит. И сделает это самым болезненным способом.
— Я разберусь.
Друг скорчил рожу.
— Элизабет Робус, ты… дура! Самонадеянная девица, которая самовольно идет в логово льва.
Ну все. Достаточно мужчин на сегодня.
— Уходи, Эмиль. Мне нужно работать.
Юрист выдохнул. Он перестал злиться, шагнул ко мне и попытался обнять. Я отшатнулась и выставила руки перед собой.
— Не надо. Просто уходи.
— Лизи… Я не хотел. Честное слово. — Он все же обхватил мои плечи. — Лизи, я очень переживаю. Пожалуйста, не натвори глупостей. Я… беру свои слова назад и очень сожалею.
Я выдавила из себя улыбку.
— Спасибо. Но мне правда нужно работать.
— Понимаю.
Он быстро собрался и уже через минуту стоял подле двери. Весь такой грустный. Полный раскаяния.
— Лизи, пожалуйста, не забывай обо мне. И знай, что я всегда готов прийти на помощь. Всегда.
— Я и не забывала.
Обнявшись на прощание, мы наконец расстались.
Как бы не хотелось, но сдержать вздох облегчения не получилось.
— Ну и денек…
— Согласен. — Демон повис на плечах тяжелым воротником. — Лиличка, как по мне, Александр прав насчет Эмиля. Не нравится мне твой дружок.
— Я тебя сейчас покусаю, Евлампий!
— В защиту сморчка могу сказать, что он тоже прав. Александр — не милый щеночек. Шутки шутить с ним не стоит.
Сбросив кота на пол, я перевернула табличку на двери и встала за прилавок. Гнев лучше всего пускать в благое дело — в работу.
Остаток дня прошел спокойно. Спать я легла довольная жизнью, а вот на утро меня ждал сюрприз.
Совсем не приятный.
36
Проснулась я от криков. Братья ссорились на первом этаже.
Но вместо того, чтобы быстро спуститься и разнять их, я пробубнила себе под нос:
— И зачем я вообще держу этих бездомных?
Эта мысль мне не понравилась. В голове она прозвучала каким-то злым, совсем не моим голосом.
И плевать. Мальчишки должны быть мне благодарны, но вместо этого они нарушают мой покой.
Их нужно наказать.
Злая, как сотня чертей, я быстро собралась и поспешила вниз, чтобы… от души покричать.
— А ну замолчите! — гаркнула на весь дом так, что стекла задребезжали в рамах.
Джек, который и без того выглядел грустным и испуганным, расплакался. Джон же сжал кулаки. А Джимми метнул в мою сторону такой взгляд, что стало чуточку страшно.
Все была на взводе.
— Только вас здесь не хватало! — прорычал старший.
— Как ты со мной разговариваешь, сопляк?
— Как хочу, так и разговариваю. Вы вроде со мной дружить хотели! Или ваши вчерашние друзья вправили вам мозги⁈ Что, играть в хорошую больше не интересно?
В его глазах сверкнуло пламя.
— Где твоя благодарность, Джимми⁈
— Нету! Вот такой я человек! Как вам? Не нравлюсь, да⁈
— Джимми, не кричи на Лили! — Джек решил вступиться за меня.
— А ты молчи, добродушный дурак! И не спорьте со мной. Если бы не я, вы бы сгинули на холоде улиц! — прорычал юноша.
Повисла недолгая пауза.
По спине пробежали мурашки, ладони вспотели, а колени задрожали от слабости. Мне стало страшно от осознания собственного гнева. Эмоции захлестнули меня с головой. Клянусь, если бы в моих руках был нож… Я бы им воспользовалась.
Эта мысль была чужой настолько, что я вздрогнула, оступилась и налетела спиной не стену.
Не так… Что-то не так. Это не я. Это не моё…
Может быть, в меня кто-то вселился?
Сознание прояснилось. Красный туман ярости на мгновение развеялся. Все застыли, ошарашенно глядя друг на друга.
Спокойствие было недолгим — Джек горько заплакал и пробежал мимо меня.
— Это все из-за вас! Вы — злая! Злая! Злая! Злая! Вы злая! — завопил Джон. Он метнулся ко мне и принялся бить по бокам.
Самообладание снова покинуло меня. Приступ неконтролируемой злости затмил глаза. Не управляя собой, я с силой вцепилась в мягкое плечо мальчика. Другую руку занесла для отрезвляющей пощечины.