Прости, но сегодня не твой день.
Она замерла, так и не поднеся яблоко до рта. Ты же, кажется, собиралась игнорировать его Ну! Сделай вид, что не услышала, и иди дальше.
«А смысл, если мы на одном факультете В общем. Сейчас или никогда».
— Да — она не повернулась к нему.
Её ноготь оставил на яблоке слабый полумесяц.
Оулсапп обошёл её, посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Щёки его порозовели.
— Ты же не избегаешь меня, а Скажи, что мне это кажется, — он чуть хохотнул. Видимо, попытался пошутить.
— Нет, тебе не кажется. Прости, но мама учила меня избегать плохих людей.
Улыбка вмиг соскочила с его румяного лица. Он нахмурил брови.
— В смысле
— В прямом, Волкер. Ты плохой, потому что врёшь.
— Я… Гермиона, я, — он запустил руку в волосы, а его взгляд забегал в разные стороны.
— Ты, и что дальше Можешь не оправдываться. Я знаю насчёт Патил. Это был крайне глупый способ привлечь моё внимание, Оулсапп.
Волкер поднял на неё глаза. Яростливые, обвиняющие.
— Так это я ещё и виноват! А что мне нужно было сделать, если на мои намеки ты не обращала никакого внимания
— Ох, ну да! Давай теперь сделай из меня виноватую!
— Что! Что, Грейнджер! Что надо было делать
— Я не знаю! Подойти, помочь с тяжелой сумкой или спросить, как прошел мой день, например!
Он наклонил голову вбок и издевательски ухмыльнулся.
— Да Что ж, хорошо…
Он толкнул её своей длинной рукой в плечо, и Грейнджер ударилась спиной о каменную стену. Яблоко выпало из её рук.
— Ты что творишь, придурок! — зашипела она.
Волкер одним шагом оказался около неё. Он буквально налег на неё всем телом.
— Давай, рассказывай. Как прошёл твой день, Гермиона — он растягивал каждое слово, каждый слог, а её имя так вообще будто смаковал.
От него ужасно разило противным, довольно резким одеколоном.
— Фу, Оулсапп!
Грейнджер отвернулась от него, ибо его лицо было непристойно близко. Хотела было дернуть ногами, но этот длинный упырь зажал их ей своими собственными. А запастья приподнял над её головой и больно впечатал в стену.
Вообще, Гермиона не могла понять, почему девчонки не могут защититься от плохих парней. То есть, они же могут ударить их ногами, ущипнуть, поцарапать, укусить. Ведь это так просто.
Ну да. Ни хера это не просто! Оулсапп вдавил её настолько, что она дышать–то нормально не может, чего уж там.
— Я жду ответа, дорогая.
Девушка попыталась ещё раз дернуть руками — они знатно так затекли.
— Молчишь Я же следую твоему совету. Что не так — он произносит это таким издевательским тоном. Ему это явно удовольствие приносит.
И почему–то в глазах щиплет.
— Отпусти меня, урод! или я немедленно позову декана, директора…
«Поттера»
— …и тебе мало не покажется!
— Кричи. Мы на четвёртом этаже. Все сейчас на ужине, глупая.
И в сознании беспомощность. Палочка в кармане, а дотянуться — нельзя. Рожа этого ублюдка в стороне, а плюнуть в неё — не представляется возможным.
И только…
— Руки, блять, убрал.
Заставляет дышать чаще. Да и вообще дышать.
А на лице непроизвольная улыбка. На губах тихий шёпот «Это ты».
Оулсапп опустил голову ей на плечо и разочарованно вздохнул.
— Ты всегда появляешься не вовремя, да — и повернулся к нему лицом.
Грейнджер открылся вид на Поттера тот стоял, сжимая кулаки; были видно, как то появляются, то опять исчезают желваки на его лице; крылья носа раздуваются.
— Руки убрал. Повторить ещё раз, чтобы дошло
Грейнджер услышала, как Оулсапп иронично хмыкнул. После — медленно разжал руки над её головой. И Гермиона сразу же отпихнула его от себя, отойдя в сторону. С отвращением на лице быстро отряхнулась.
Поттер, чеканя каждый шаг, медленно подошёл к ухмыляющемуся гриффиндорцу. Тот был знатно выше, но слизеринца это не особо пугало.
— Ещё только раз, ублюдок…
— Что Ещё только раз зажму твою подружку, Поттер — и скривил губы в подобии усмешки, явно нарываясь на конфликт.
Тот сжал кулаки сильнее, пытаясь удержать себя.
— Либо ты затыкаешь свою вонючую пасть, либо тебе сейчас кто–то так охеренно въебет, что мадам Помфри далеко не одну неделю будет мучиться с тобой.
— Какие угрозы.
— Да похер мне, что ты там думаешь насчёт меня. К ней, — он задышал чуть тяжелее, — прикасаться даже пальцем не смей, мразь.
Грейнджер ахнула. От сильно нахлынувших чувств слегка пошатнулась.
— …чтобы не подходил к ней, понял!
Нет. Так не бывает…
«Не смей к ней даже пальцем прикасаться, мразь! Не подходи к ней, понял!»