- По всякому. Познакомился со старателями, с теми, кто ходит в тайгу, с заводскими ребятами и поставщиками на нашу фабрику самоцветов. Они мне в основном большие обломки и привозят, многие за плату конечно.
- И вы эти обломки здесь колите и полируете?
- Да.
- Без тяги?
- Одену марлевую повязку и работаю, вот на этих кругах. Почему здесь все и грязно...
Саша пальцем проводит по верстаку, где стоят круги. Серая полоса прорезала темный фон стола за ее рукой.
- Конечно, это не порядок. Все вокруг в пыли, но... красотища, конечно, необычная. Там в большой комнате я заметила изумительные графинчики, стаканчики, вырезанные из разных камней, картинки и целые макеты домиков, деревьев и людей и как все характерно, необычно. Вы где-нибудь выставлялись, Федор Иванович? Я подразумеваю выставки.
- Нет.
- Но почему?
- Некогда было. Пойдем, Саша, лучше в кухню, вымоешь руки, а я тем временем приготовлю тебе самый лучший чай, под названием "заварка холостяка"...
Она послушно идет обратно в коридор, но теперь задумчива и молчалива. Я завариваю чай и пытаюсь ее отвлечь.
- После завтра похороны, ты знаешь?
- Да. Мне так не хочется туда идти. Ненавижу кладбища. Кажется похожу по той земле, а часть ее обязательно пристанет к каблукам, потом с ними приносишь домой остатки мертвой жизни... Конечно, придется пересилить себя и не показывать этот страх перед всеми.
- Я тоже не люблю кладбища. За свою жизнь столько похоронил... Вроде и привыкнуть можно, а вот не могу.
Разливаю чай по кружкам, достаю сахар, печенье масло и все ставлю на стол.
- Начнем пировать, пусть этот странный вечер не сотрется в нашей памяти.
Она кивает головой. Мы выпили чай, беседа приобрела ничего не значащий характер и тут Саша заспешила.
- Федор Иванович, время уже почти двенадцать, мне пора домой.
- Пойдем, я тебя провожу.
- Только не это, лучше вызовите такси.
- Хорошо.
Я вызвал такси и пока ждали его приезда, сходил в мастерскую и принес статуэтку девушки с лицом Саши.
- Тебе она очень понравилась?
- Да.
- Я хочу подарить ее тебе.
- Но ведь это...
- Бери, бери, это неповторимо, такой теплый камень, как раз к твоей душе.
- Спасибо, Федор Иванович.
На улице загудела машина.
- Тебе пора.
Она пригнулась ко мне и поцеловала в щеку.
- До завтра, Федор Иванович.
Сегодня пятница, день получки. Настроение у девочек приподнятое, несмотря на то, что у входа висят траурные плакаты, извещающие о завтрашних похоронах Корякиной. Проходит час работы и в мой кабинет влетает Лидия Петровна.
- Федор Иванович, ЧП.
- Что произошло?
- Там Гале Смирновой, с первого участка, плохо стало...
- Не тяни.
- В общем, она хоть и сумела отвернуться от своего стола, но рано сдернула марлевую повязку с лица... несколько капель попало на платы, которые были присланы ей для работы. Они лежали в ящике рядом со стулом.
- Ее вырвало что ли?
- Да.
- Сколько плат?
- Две.
- Спасти их можно?
- Думаю, что нет. Я их отправила на пятый участок, там их протрут, промоют..., но надежд никаких.
- А что с Галей?
- К врачу отвели.
- Черт возьми, опять сорвем график. Я сейчас позвоню в НИИ, с просьбой прислать две новых платы. Представляю, что от них выслушаю...
- Это еще не беда, теперь на всех совещаниях нас промывать будут, как отстающих.
- Будут, но от таких ЧП мы не застрахованы.
Через пол часа звонок от нашей врачихи.
- Федор Иванович, здесь ко мне Галю Смирнову привели, я ее отправила домой.
- Что с ней?
- Она беременна.
- Час от часу не легче. Но она же сама... ребенок.
- Как врач скажу, ей рожать можно.
В моей голове возник недавний разговор с Лидией Петровной. Вот пример "неорганизованного" секса.
- А руки, как руки, разве на них пятен нет?
- По моему опыту, у таких женщин жировые пятна появляются на пятом месяце. Галя пока на четвертом... Она сама напугана.
- Мать, отец есть, вы не знаете?
- Есть. Галя сама виновата, скрыла от всех, а теперь даже аборта сделать нельзя.
- Что же у нас творится? Мы ей как-нибудь помочь можем?
- Ну если она будет рожать, то будет в более лучшем положении, чем другие. Государство ей будет платить до родов и после, ведь она уйдет в декретный отпуск с предприятия.
- Отпуск-то дается не через четыре месяца, а позже. Как бы не получилось так, что мы ее уволим из-за жировых пятен раньше...
- Так потяните. Я постараюсь ей помочь со своей стороны. Если первые анализы на руки покажут неудовлетворительные результаты, то выпишу ей больничный, а там дальше вы уж сами..., отправьте раньше в очередной отпуск, может и дотяните до срока.
- Ладно, я постараюсь.
Первая смена окончила работу. Бешеные девочки вместо раздевалки несутся в кассу, где уже завязались первые склоки за место в очереди и беззаботный смех, от радости, что будут на руках деньги. Неугомонная Лидия Петровна, как надзиратель, стоит рядом с окошком и наблюдает за всеми, лишь изредким вскриком наводя порядок. Первые уже получили деньги и, размахивая ими, они неторопливо идут к раздевалке. Это самая неудачная пересменка, сейчас появится вторая смена и начнется столпотворение. В приемной шум. Дверь распахивается и появляется Саша, подталкивая под локти двух девочек.
- Федор Иванович, посмотрите, что с их руками. Приступили к работе с нормальными пальцами, а сейчас...
Девочки протягивают руки и я вижу потресканную, как после цыпок, кожу тыльной стороны руки.
- Что это такое? У врача были?
- Нет еще, но это мыло. У меня раньше были такие случаи. Понимаете, уборщица получила мыло от Лидии Петровны и разложила его в туалетной комнате, а этим мылом оказывается пользоваться нельзя.
- Так надо его быстрее собрать и выкинуть. Чего это Лидия Петровна выкинула?
- Это вы разбирайтесь с ней сами. Мыло я сама сейчас соберу, а вот что делать с девочками, их в следующий раз могут до работы не допустить. Смягчить кожу маслами или кремами нельзя, впитается жир и девочкам конец.
- У них много времени, завтра и после завтра выходные. Пусть сейчас идут к врачу, а в понедельник посмотрим. Передай от меня врачу, есть тест будет нормальным, пусть разрешит им работать даже с потрескавшейся кожей.
- Хорошо. Пошли девочки.
Саша тянет их к двери.
- Александра Васильевна, постойте.
Она останавливается.
- А у вас как руки?
- Все так же, Федор Иванович, как и у всех мастеров.
- Ладно идите. Не забудьте все мыло собрать.
Цех опять загудел двигателями и шумом конвейеров. Вторая смена приступила к работе.
- Федор Иванович, к вам хочет зайти Вера Артемова, - глухо говорит селектор.
- Артемова? Пусть входит.
Входит Вера, но... какая-то испуганная.
- Федор Иванович, меня не пустили на рабочее место.
- У тебя что-то с руками?
- Да, только что нашли выделения на пальцах.
- Я могу тебе только посочувствовать. Это значит, что работать у нас больше не будешь.
- Но мне же нужна работа. Вы не представляете, как она мне нужна.
- Вера, я бессилен тебе чем-нибудь помочь.
- Федор Иванович, миленький, я готова на все. Хотите я буду ваша, только не выгоняйте.
- Ты о чем? Не сходи с ума и выкинь это из головы.
- Но ведь Аньке-то Адамайте вы сделали работу.