Он не дал мне ответить.
- Ты упомянула про винтовки, - продолжал он. - Но когда ты станешь чуть старше, ты поймешь, что всякое знание можно превратить в оружие. Даже лампы. Ты видела военные прожекторы? Ну, вот- Это опасно, это даже страшно: дать оружие, не зная - кому и для чего. Если там (он показал на небо) есть разумные существа, они это понимают. Должны понимать. Обязаны...
Я не стала спорить, хотя старик был, конечно, неправ.
Фашисты совсем не опасны. Я видела в кино: фашистов всегда побеждали. И насчет телескопов старик тоже ошибался.
Наверное, раньше, при царе, у нас были плохие телескопы. А теперь наши телескопы обязательно самые лучшие.
- Лига Наций! - раздраженно пробормотал старик. Он снова перестал замечать меня и говорил сам с собой. - Что может сделать Лига Наций, если у нее нет ни одного своего телескопа?.. Сообщение примет какое-то одно государство, и тогда... Что тогда, я вас спрашиваю? А разве лучше, если о сообщении узнают все государства?.. Нет они обязаны это понимать. Сейчас нельзя. Только после мировой революции, не раньше, никак не раньше...
Вытянув длинную шею, он долго смотрел на небо.
- Ну, вот, - сказал он. - Сплошная облачность. Кто придет сюда в такую погоду?.. Иди домой, девочка. У меня служба, я должен сидеть здесь. А ты иди. Завтра, бог даст, будет хорошая видимость, и я покажу тебе Бегу. Это очень красивая голубая звезда...
Я не смогла прийти на следующий день. У меня поднялась температура, болело горло, и четыре дня мне пришлось лежать. Я много думала о звездах; когда болеешь, ничего не разрешают делать, и остается только думать. Я пыталась представить письмо, которое отправят нам с далекой звезды.
Письмо начиналось так: "Здравствуйте, люди, живущие на Земле!.." Потом я изменила начало: "Здравствуйте, хорошие люди, живущие на Земле!.." Но тут возник вопрос - понимают ли нехорошие люди, что они - нехорошие? Или им кажется, будто они хорошие? Ведь тогда они решат, что письмо отправлено им... Это был тяжелый вопрос. От него болела голова.
Через четыре дня мне разрешили гулять во дворе. В парк меня не пускали, зато я собрала три рубля. Я подсчитала, что к воскресенью у меня наберется и на кино, и на воздушный шарик с рисунком. А на остальное я куплю билеты, чтобы старик мог выполнить свой план.
В воскресенье, двадцать второго июня, началась война.
В перрые суматошные дни войны я совсем забыла о старике. Но однажды, когда в безлунном небе загорелись тысячи ярких звезд, я вспомнила, про голубую Бегу.
На следующий день, с трудом дождавшись половины третьего, я побежала в парк. Было очень жарко, солнце немилосердно раскалило асфальт. Я бежала по душным аллеям.
- Стой!
Я остановилась. Из-за дерева вышел солдат.
- Туда нельзя, - сказал он. - Поворачивай. Быстро!
Там, где раньше был аттракцион "Зрительная труба", стояли зенитные пушки. Их длинные стволы тянулись к небу.
Наступили трудные военные годы. Люди теперь часто смотрели в небо. По ночам над городом, стирая звезды, встревоженно метались узкие лезвия прожекторных лучей. Мы ходили- всей школой - в парк рыть щели.
Я никогда больше не видела старика. Это было очень обидно, потому что я часто думала о звездах и о письме, которое нам могли просигналить откуда-нибудь с Беги. Я уже знала, почему мерцают звезды. Знала, что звездные "точки-тире"- не азбука Морзе. Но все это не очень существенно: сообщение можно отправить другим способом. Я не знала самого важного: о чем будет сообщение?..
Ответа на этот вопрос я не нашла до сих пор.
Я прочитала, кажется, все, что написано о связи с инозвездными цивилизациями. Но нигде, решительно нигде, не было ответа. Как-то у меня появилась странная мысль: они ничего не скажут, они передадут музыку, потому что музыку нельзя обратить во зло.
Недавно я встретила в журнальной статье любопытные подсчеты. Нужно, утверждал автор статьи, всего сорок тысяч секунд, то есть двенадцать часов, чтобы передать в сантиметровом диапазоне радиоволн всё, что накоплено за долгую историю человеческой культуры. Но не обязательно, говорилось в статье, передавать все. Если отобрать основные сведения о науке, технике, культуре, передача займет всего сто секунд. Статья заканчивалась так: "Какой огромный импульс для дальнейшего развития человеческой культуры дало бы обнаружение и расшифровка радиосигналов от сверхцивилизаций!.." Сто секунд - это очень заманчиво. Сто секунд, и антенна радиотелескопа примет информацию об открытиях, к которым пришлось бы идти тысячи лет. Сто секунд, и кто-то получит знания, дающие безграничную силу...
Точная и наивная математика!
Иногда я поднимаюсь в парк, туда, где был аттракцион "Зрительная труба". В ночном небе мерцают звезды. Это, к сожалению, не точки-тире. Но всмотритесь: есть что-то нетерпеливое в этом мерцании. Всмотритесь внимательно, и вы без азбуки Морзе поймете голос далеких звезд: Здравствуйте, люди, живущие на Земле! Как медленно" идет время... Мы ждем... Мы ждем...