И надо же было такому случиться, что как только они решили распрощаться с обоими своими работодателями и сделать ноги вместе с Зимним, всё пошло… не по плану. Пирс решил завалить Фьюри, объявил Кэпа вне закона, долбанул ракетой по территории Штатов. Брок до сих пор поражался, как сенатора после всех выкрутасов не упекли если не в тюрьму, то как минимум в дурку. Тем не менее Пирс остался при своей должности и благополучно запустил бы «Озарение», если бы вовремя не «воскрес» Фьюри, чтобы направить куда надо Кэпа. Тот поступил в лучших традициях большого и сильного альфы, устроив знатный «бадабум». Однако по итогу эпичного мочилова всех со всеми так и осталось не ясно, кто же настоящая «Гидра», хотя наследили они прилично.
Ещё и Роджерс признал в Зимнем своего старого друга, и Брок окончательно понял, что ему из выгребной ямы под названием «Гидра» уже не выкарабкаться. Он давно знал, что Кэп тот ещё доисторический ящер и упёртый баран. Тот предательства бы точно не простил, и для Роджерса то, что Брок видел всё, что «Гидра» творит с Барнсом, и молчал, было равносильно тому, если бы Брок собственноручно пытал и ставил опыты. И пофиг, что ему было не рыпнуться и у него свои люди под ударом… Так что гон Роджерса грянул неожиданно и очень кстати. Брок прекрасно понимал, что если Роджерс вырвется из халк-камеры, на репутации Капитана Америка можно ставить крест. И хорошо если под эту лавочку военные не выбьют право запереть опасного суперсолдата куда подальше… а потом использовать как оружие. Пример Зимнего Солдата более чем нагляден.
Дружки Роджерса решили зациклить супер-альфу на омегу. И Брок даже понимал, почему это оказался он, а не Романова, которая навряд ли бы испугалась — Халка же не боялась. И, тем не менее, «осчастливить» Роджерса выпало на его долю. Брок видел в этом только одну причину: Романова уже пыталась соблазнить Роджерса и у неё не вышло. Альфы и беты были просто без ума от Чёрной Вдовы. Но сам Брок, являясь омегой, чуял дефект в её ауре: какие-то проблемы с репродуктивной функцией. Во время гона, когда идёт поиск идеального партнёра для спаривания, чтобы заделать потомство, такую женщину альфа просто не принял бы.
В общем, это был реальный шанс на свободу ему и его ребятам. Главное, выжить и постараться, чтобы инстинкты сыграли раньше, чем воспоминания о том, какое он говно. То, что ему вкатили блокатор меток, было даже хорошо, меньше проблем в будущем, хотя как выяснилось, с Роджерсом всегда и всё идёт не по плану…
Роджерс, который совсем не контролировал ни ауру, ни запах, просто снёс все установки начисто. Аромат суперальфы оказался просто охрененным, как свобода: море, согретые солнцем камни и кора сосны. Не надышаться. Немного похоже на Зимнего, привычно, безопасно. Вот только к Зимнему в сексуальном плане не тянуло, а тут… Брок не ожидал от себя, что поведётся на запах альфы как сопливый омежка в период первой течки. Что и на блокаторах его так торкнет и возбудит, что он промочит штаны.
Суперальфа оказался не особенно умелым любовником, словно у него никогда и никого не было. Да и гон усугублял, заставляя торопиться и забываться.
«Детка, будь нежнее… Не так быстро… Полегче!» — одёргивал его Брок с переменным успехом.
«Вкусный, — стонал Роджерс, жадно вылизывая шею и грудь. — Мой! Мой!»
Трогательно-неловкий и подкупающе-искренний… Неимоверно цепляющий.
В конечном итоге Брок сам совсем слетел с катушек, стремясь как следует обкатать своего… идеального альфу, хотя всегда считал это глупыми байками.
От воспоминаний до сих пор сладко ёкало внутри, и одновременно разливалась горечь.
Роджерс шумно втягивал воздух у горла. Вошёл, приятно распирая изнутри. Вылизывал щёки и подбородок. Без устали задвигал, подминая под себя и накрывая сверху. Тискал, хватаясь за член, трогал натруженные мышцы, пачкая пальцы смазкой. Укутывал своей аурой, словно раскачивая на её волнах, подключаясь и смешиваясь. До дрожи приятно и страшно от того, что настолько открыт для кого-то. Для альфы, которого он никогда не сможет назвать своим, просто потому что…
В общем, так активно Брок даже течку никогда не проводил. Он и не понял, в какой момент перестала болеть сломанная нога. Всё его внимание было сконцентрировано в другом месте. Роджерс был везде: внутри, проникая на всю длину, снаружи — целовал и гладил, ничего не оставив не обласканным, даже в диапазоне шестого чувства остался только он, казалось, заклеймив своим густым, тягучим ароматом.
Тогда о последствиях совершенно не думалось.
А когда горячка гона прошла, обессиленному Броку что-то вколола вошедшая в халк-камеру Романова, и очнулся он снова взаперти, лишь мимолётно порадовавшись, что его всё же не ликвидировали.
Впрочем, за несколько дней в новой камере Брока одолела тоска и хандра. Он так много всего передумал про Роджерса, который всегда оставался особым случаем. Тот был ему глубоко симпатичен как личность, а при столь близком взаимодействии выяснилось, что оказался и его идеальной парой… Вот только не всегда альфа и омега, идеально подходившие друг другу, становятся парой. Гон у Роджерса прошёл. А Брок в трезвом уме и при памяти подписал бумаги, отказываясь от метки альфы и всех претензий. Роджерс же и вовсе был недееспособен на тот момент, чтобы что-то за себя решать. И, скорее всего, предпочёл бы кого угодно, но только не предателя-гидровца. Вот только «кого-угодно» у его друзей не было.
И всё же…
Когда Роджерс появился за дверями камеры, сердце зачастило прямо как в сопливой мелодраме, которые иногда Брок позволял себе посмотреть. И…
По восприятию полоснуло настоящей болью из-за стыда и вины Роджерса, который даже не мог на него смотреть. Было чертовски неприятно осознавать, что альфа, с которым было так здорово, отойдя от горячки гона, испытывает только желание всё забыть и «отмотать назад». Впрочем, оно и понятно и иначе быть не могло.
Брок вроде бы уладил этот вопрос между ними, но осадок никуда не делся.
Пришлось давить в себе разочарование и не на шутку разыгравшееся либидо. Вместо истерики и рефлексии куда умнее было воспользоваться шансом всё наладить с Роджерсом, чтобы хотя бы иметь возможность оправдаться, ну и помочь Барнсу. По крайней мере, Роджерс, как честный альфа, проследит за тем, чтобы его дружки не дурили и выполнили условия соглашения. Любой из «Мстителей» способен был доставить уйму проблем, а на такой головняк Брок добровольно не подпишется.
Очистить репутацию и не мечталось, поэтому он ценил выпавшую возможность. Так что можно сказать, что всё сложилось как нельзя лучше. И пофиг, что на сердце тяжело, хоть вой. Он вставал с колен и после куда более серьёзных передряг.
Брок заставил себя подняться с постели и пойти в душевую, чтобы пересчитать таблетки и свериться с календарём. Возможно, все его метания были связаны с начинающими гормональными изменениями. Он прервал приём из-за ареста, а значит, уже через две-три недели случится течка. Получалось, были и куда более насущные проблемы: надо связаться со своими ребятами, найти новую работу и, скорее всего, новое жильё, так как квартира была ведомственная, а ещё заранее подыскать и пробить партнёра-бету, с кем он проведёт течку. Жизнь на альфах не заканчивалась.
========== Глава 4. Вина, осознание и налаживание контакта ==========
Рамлоу искал работу, и Баки послушно оставался наедине со Стивом. На контакт друг шёл весьма неохотно, просто терпеливо и молчаливо дожидаясь в его обществе возвращения своего омеги. Воспоминания Баки пока что в основном касались Советского периода, до передачи «Гидре». И никаких намёков о Стиве и их совместном прошлом. Про то, что удалось вспомнить, Баки рассказывал тоже лишь Рамлоу, когда тот возвращался после собеседований и своих дел «с ребятами», то есть с по большей части вернувшимися бойцами из альфа-С.Т.Р.А.Й.К.а.