- А я думаю, что старец на стороне закона, - спокойно сказал помощник пристава, - Давай подождем немного, может быть сейчас все разрешиться.
Купавин только всплеснул руками:
- Хорошо, ты у нас главный - тебе и решать. Только причем тут какой-то греческий Харон, или как там его, я не понимаю!
Возмущенный урядник вперил взгляд в белеющую лодку.
А перевозчик с Никитой уже приближались к пароходу, стоящему на причале. Справа от пристани был чистый пологий склон, плавно спускающийся к Клязьме, туда и приближалась лодка. Первые пять казаков, поняв это, выстроились полукругом, готовые спешиться и задержать беглецов.
Когда нос лодки заскрипел по песку, Никита выпрыгнул в воду, дошел до берега и сел на землю, устремив отсутствующий взор на реку. Казалось, он не замечает ничего вокруг себя. А старец оттолкнулся шестом ото дна, развернул лодку и поплыл обратно к мосту, причем лодка шла против течения с точно такой же скоростью, что и раньше.
Двое казаков спрыгнули на землю и подошли к фартовому, а остальные поскакали в обратном направлении, стараясь не упустить из вида лодку. Старик не обратил на это никакого внимания, равномерно взмахивая руками, он загнал свой челн под пролет моста. Рябичкин с Митрофаном свесились с перил на противоположной стороне, готовые уговаривать лодочника вернуться, но тщетно, на другой стороне он не появился.
- Куда он делся? - спросил Купавин, - За опорой спрятался, думает отсидеться. Не выйдет.
Разгоряченный погоней, он быстро повернулся к десятнику:
- Ставь наблюдателей с обеих сторон моста! Алеша, двигаем к пароходу, там лодку возьмем!
- Надо фонарь взять у начальника пристани, - помощник пристава уже бежал, не дожидаясь товарища. Пришлось уряднику припустить следом.
Когда они пробегали мимо казаков, то заметили, что Никита все так же сидит на земле, но уже связанный по рукам и ногам. Вид у него был ошарашенный и отрешенный. Кажется, он даже напевал какую-то песню, грустно и медленно. Здесь уже можно не волноваться, казачки его не упустят.
Стемнело настолько, что, казалось, мост соединен с водной стихией сплошной стеной. Ни одного просвета. Хорошо еще ветер сдувал ночной туман к берегу, только брызги и шум плещущих волн создавали в сознании завесу от противника. Рябичкин кроме фонаря прихватил еще обмотанную парусиной палку, она торчала из бочки со смолой. Видно кто-то из рыбаков подновлял лодку - очень кстати. Получится хороший факел. С разбегу Алексей запрыгнул в лодку, где уже сидел Митрофан Васильевич.
- С третьего пролета начнем, - он указал направление. - Давайте спички...
Весла в уключинах застонали, жалуясь на свою нелегкую долю.
Два часа поисков ни к чему не привели. И уйти старец никак не мог: казачьи дозорные следили с обеих сторон моста по правую и левую стороны. Белая лодка была слишком заметна, несмотря на темноту. "Куда он мог деться", - немой вопрос упорно стоял в глазах урядника, да и Весенина с Саввой, подключившихся к поиску. Только Рябичкин был на удивление спокоен и безмятежен.
- Алексей, а тебя это не удивляет? - Купавин старался не раздражаться, но было видно, что сдерживается с трудом. - Только не нужно говорить про греческих богов и прочую ерунду. Я в сказки не верю. Почему ты так спокоен?
- Я считаю, что старец к бандитам непричастен. Да и упустили мы его - это ясно. Одного поймали, с ним и будем работать. Жаль, конечно, что на банду с поличным не вышли, но теперь надо менять тактику.
Вся компания расположилась в зале ожидания Зуевской пристани, на крашенных синей краской скамьях. Казаков уже не было, они отправились конвоировать Никиту в арестантский покой, под бочок к Степану Мефодьевичу Протасову. У него свои методы разговора с "котами", дающие на протяжении многих лет довольно хорошие результаты. Для новогиреевсих полицейских еще настанет время поговорить о кубке.
Начальник пристани, вынужденный задержаться в связи с такими событиями, организовал самовар, и теперь детективы отогревались после речной стихии.
- А вы как оказались здесь? - обратился Рябичкин к Родиону, - Ведь никто не сообщал вам.
В глазах помощника пристава отразилось легкое облачко, но тут же спряталось за горизонт. Память лишний раз тревожить не стоит, да и обошлось на этот раз.
- Мне как-то было неспокойно, - виновато заговорил футболист, - Я и решил с Саввой посоветоваться. Пошел к тому трактиру, где он обычно стоит, а его нет. Я спросил у других извозчиков - они все друг друга знают. Говорят, поехал к Клязьме на пристань, какие-то дела у него там. Ну, я и пошел.
- Хорошо, что так закончилось. А если б вышло по-другому? Как бы мы с Митрофан Васильевичем тогда в глаза Алевтине Георгиевне смотрели, да и тетушке вашей? Вы об этом подумали?
- Так-то ваши слова я запомнил, но когда узнал бандитов... Я их еще издалека заметил... А, как они стали Савву бить, то не выдержал.
Родион сидел, потупив глаза в пол, торчащие уши были красными, как пятно на задней ноге у Ягодки.
Купавин, забыв на минуту о старце, с отеческой теплотой смотрел на левого защитника новогиреевской команды. Нет, все-таки недаром наша команды стала чемпионом в этом году. Недаром!..
- Ты чай пей, молодой человек, - мягко сказал он. - А то совсем остынет.
Рябичкин с урядником переглянулись.
- А вы как себя чувствуете, Савва? - сменил тему Алексей. - Голова ничего? Не болит?
Тихо сидящий в углу Савва сжимал обеими руками стакан с чаем, одновременно отогревая озябшие пальцы. Вид он имел, несмотря на измятую и грязную от речной глины одежду, довольно бодрый. Лукавые русские глазки смотрели по-прежнему весело.
- Нет, не болит. Спасибо шапка у меня на меху, овчина. А у этого здорового кулак, что надо. Шишка, конечно, будет, но это что ж. Наше извозное дело такое, всякое бывает. Когда этот маленький подскочил и в живот ударил, я в первый момент испугался, думал нож. А потом уже с копыт свалился и лежу, думаю, прикинусь, будто насмерть убили, посмотрю, что будет. Может, больше не тронут. Ну а когда Родька с криком прибежал, они совсем испугались и драпать начали.
С не меньшей симпатией, чем урядник, Савва посмотрел на Родиона. Тот уже поднял глаза и смущенно улыбался, правда, лицо было еще красным.
- Я им все точно сказал, как заранее договаривались, - продолжал извозчик. - Только они особо не слушали, им, кажись, все равно было.
- Ты, Савва, молодец! Все правильно сделал. - Купавин был сегодня необычайно щедр. - И не испугался. Только старика этого упустили и на банду напрямую не вышли. Вот что плохо! Теперь у нас только один фартовый в руках, если упрется и в несознанку пойдет - попробуй докажи.
Весенин снова повесил голову.
- Не расстраивайся, Родион, - спохвалился урядник. - Чего-нибудь придумаем. Вон Алексей у нас головастый, науку свою применит. Так, Алексей?
Рябичкин укоризненно глянул на урядника:
- Вы, Митрофан Васильевич, здорово придумали. Как констатировать факты, так сами, а придумывать - Алексей.
- Но, действительно, - это уже Весенину, - Безвыходных ситуаций не бывает. Задача остается прежней - найти Кубок Фульды. Один бандит у нас в руках, сейчас по горячим следам с ним Протасов будет беседовать, а он человек местный, знает ситуацию. Да и опыт у него большой. На сегодня, думаю, приключений достаточно, допиваем чай и по домам. Вам, Савва, может быть в больницу зайти, пусть доктор осмотрит?
Извозчик смешно замахал руками, широкие рукава поддевки болтались в разные стороны.
- Нет, совсем не надо! Я этих докторов сызмальства боюсь! Мой доктор за складами привязан, сейчас ее заберу, и она меня сразу вылечит. Своим шершавым языком вылижет и все пройдет. Даром, что ли, говорят: "как языком слизала". Она, Ягодка, всю мою хворь знает. Где какое место - что твой земской врач.
Савва беззубо улыбнулся сквозь пшеничные усы.
12.
На следующий день, днем, становой пристав поливал цветы. При всей спартанской обстановке кабинета, подоконники были заставлены горшками с геранью. Такова слабость Степана Мефодьевича. Времена и люди менялись, но, сколько себя помнил, он всегда разводил герань. Яркие незатейливые цветы круглый год радовали посетителей и хозяина полицейского участка, напоминая, что у каждой вещи есть две стороны. И хотя, при всей грузности Протасова, такая процедура давалась ему нелегко, он с завидным постоянством соблюдал традиции. Подобной жизненной филисофии он научился у работающих в Орехово англичан, - вот уж кто соблюдает вековые обычаи. Конечно, если привычка хорошая, почему бы не перенять у иностранцев.