За разговорами об «абсолютном зле» нередко скрывается растерянность перед действительным множеством того, что способно принести человеку напасти, уничтожить его. За разговорами об «абсолютном зле» может скрываться и нежелание или неспособность понять, что действительный источник зла находится в самом человеке, впрочем так же, как действительный источник добра[91].
В выяснении природы добра и зла было бы тщетно искать именно их бытийственную основу. Природа добра и зла не онтологична, а аксиологична. Объяснение их происхождения не может служить их обоснованием. Поэтому логика собственно ценностного рассуждения оказывается одинаковой как у того, кто убежден, что базовые ценности даются человеку в откровении, так и у того, кто считает, что ценности имеют «земное» происхождение.
Нормативно-ценностное содержание добра и зла определяется не тем, в чем усматривается источник идеала, или высшего блага, а тем, каково его содержание. Если нравственный идеал, как было установлено в предыдущей теме, заключается во всеобщем духовном единении людей и в этом состоит абсолютное добро, то злом будет все, что препятствует этому, что мешает человеку творить добро, противостоя соблазнам и стремясь к совершенству (об этом далее в теме 26). Конкретизируя содержательно понятия добра и зла, следует сказать следующее:
а) Добро утверждается в преодолении обособленности, разобщенности, отчуждения между людьми и установлении взаимопонимания, согласия, человечности (об этом далее в темах 23–25) в отношениях между ними.
6) Как человеческие качества добро, т. е. доброта, проявляется в милосердии, любви, а зло, т. е. злобность, — во враждебности, насилии.
Взаимоопределенность добра и зла
Уже в древности была глубоко осмыслена идея непреодолимой связи добра и зла.
Старинная китайская притча рассказывает о юноше, который обратился к мудрецу с просьбой взять его к себе в ученики с тем, чтобы наставить на путь истины.
— Умеешь ли ты лгать? — спросил мудрец.
— Конечно, нет! — ответил юноша.
— А воровать?
— Нет.
— А убивать?
— Нет…
— Так иди, — воскликнул учитель, — и познай все это. А познав, не делай!
Что хотел сказать мудрец своим странным советом? Ведь не то, что надо окунуться в зло и порок, чтобы обрести истинное понимание добра и постигнуть мудрость. Наверное, ради обретения мудрости юноша не должен был научиться лицемерить, ловчить, убивать. Мысль мудреца была иная: кто не узнал и не пережил зла, тот не может быть по-настоящему, деятельно добр.
Эта идея проходит через всю историю философии и конкретизируется в ряде этических положений. Во-первых, добро и зло содержательно диалектически взаимоопределены и познаются в единстве, одно через другое. Это то, что было предложено юноше в китайской притче. Но формальное перенесение диалектики добра и зла на индивидуальную нравственную практику чревато искушением индивида. «Пробование» зла без строгого, пусть и отвлеченного, понятия добра может гораздо скорее обернуться пороком, нежели действительным познанием добра. Опыт зла может быть плодотворным лишь как условие пробуждения духовной силы сопротивления злу.
Поэтому, во-вторых, без готовности сопротивляться злу недостаточно понимания зла и противостояния злу; само по себе это не приведет к добру. Недостаточно изучить дорогу в Ад, чтобы попасть в Рай, хотя эту дорогу надо знать обязательно, чтобы не оказаться на ней в своих благих намерениях, памятуя известную, поговорку:
«Благими намерениями выложена дорога в Ад».[92]
Тем более что, как правило, эта дорога начинается в собственной душе. Выше (в теме 1) приводилось высказывание Овидия: «Благое вижу, хвалю, но к дурному стремлюсь…». Оно существенно уточняется ап. Павлом:
«Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое» (Римл., 7:21).
В-третьих, добро и зло не просто взаимоопределены, они функционально взаимообусловлены: добро нормативно значимо а противоположности злу и практически утверждается в отвержении зла. Иными словами, действительное добро — это деяние добра, т. е. добродетель (подробнее о добродетели будет сказано в теме 19) как практическое и деятельное исполнение человеком вменяемых ему моралью требований.
91
И в том, и в другом случае встает проблема