Восстание гайдамаков было подавлено русскими войсками, которые одновременно продолжали сражаться против барских конфедератов. Разгромлены были конфедераты окончательно к 1772 году. После этого последовал первый раздел Речи Посполитой между Россией, Пруссией и Австрией. Россия вернула себе восточную часть Белой Руси с Полоцком, Витебском, а также Латгалию (часть Латвии, в период Ливонской войны, после распада Ливонского Ордена, отошедшая к Литве). Но Правобережная Малороссия осталась под польской властью.
Только по второму разделу Речи Посполитой в 1793 году большая часть Малороссии и восточная Волынь вошли в Россию. Одновременно к России отошла и центральная часть Белой Руси.
Всего Россия расширилась на территорию, составляющую около 250 000 квадратных километров, и увеличилась на 4 млн жителей. Наконец, в 1795 году, после третьего окончательного раздела Речи Посполитой, Россия вернула себе Волынь, западную часть Белой Руси, а также Литву вместе с Курляндией.
Однако решительных социальных изменений в возвращенных краях не произошло. Помещиками на Правобережье остались те же польские паны. Интересно, что левобережные помещики, потомки казачьей старшины, носили простые имена (вспомним гоголевских Ивана Ивановича Перепенко и Ивана Никифоровича Довгочхуна) и владели достаточно небольшими имениями. Зато правобережные помещики владели многими тысячами десятин, превышающими по размерам многие германские и итальянские государства, и тысячами душ крепостных и носили графские и княжеские титулы, имели родственников среди многих царствующих домов Европы. В целом свыше половины земли в провобережных малороссийских губерниях принадлежало польским помещикам Браницким (250 тыс. десятин), Потоцким (170 тыс. десятин), Саданкиским, Сангушко и др. Другой вопрос, что русские власти существенно урезали права панов в отношении крестьян, запретили их убивать и т. д. Прекратились налеты вооруженной панской дворни на соседей и небольшие городки, равно как и набеги гайдамаков и крымских татар. Сохранилось крепостное право, причем носившее весьма жестокий характер. Накануне отмены крепостного права в 1860 году на Правобережье крепостные составляли 3 млн человек (58 % всего населения трех правобережных губерний), в Левобережье – 1,7 млн (35 %), в Новороссии – 690 тыс. (25 %).
Униатская церковь начала разваливаться. Более 2 млн униатов вернулись в православие уже к концу 1796 года. Однако при императоре Павле I, все делавшего наперекор своей великой матери, униатство вдруг стало получать поддержку официального Петербурга. Став великим магистром Мальтийского (католического!) ордена, окруженный иезуитами Павел возвратил униатам ряд прежних исчезнувших епархий. При этом униатская церковь была подчинена общему управлению католической церкви в России. Это вызвало переход ряда бывших униатов в «чистый» римский католицизм.
Осталась на Правобережье и прежняя польская католическая система образования. Более того, в царствование Александра I сеть польских учебных заведений весьма расширилась. Впервые в истории появились уездные (поветовые) школы даже в крупных селах, но преподавание шло на польском. Обучение в школах, гимназиях, Кременецком лицее и Виленском университете также шло на польском языке. Все общественные дисциплины в учебных заведениях любого уровня прославляли старую Польшу и скорбели о ее падении. Полонизация населения парадоксальным образом после крушения Речи Посполитой пошла стремительно. Даже среди русского дворянства в малороссийских губерниях возникла мода на принятие католицизма. В городах поверхностно образованные мещане также стали стремиться говорить в обществе по-польски.
Таким образом, различия между левым и правым берегами Днепра в Малороссии сохранились даже при единой имперской власти.