Крылов, оказавшийся около валяющегося трамвая, скомандовал:
— Приготовить гранаты!
На той стороне забегали эсэсовские офицеры. Они были без головных уборов, в расстегнутых френчах, на каждом висело несколько автоматов.
— Дурак, одна рыжая башка, а надел три автомата и расстреливает своих, — усмехнулся Юсупов.
Вражеский офицер, спрыгнув, оказался перед ним.
— Коммунист! — зарычал эсэсовец.
Муллагалею Юсупову была дорога секунда. Он моментально ударил офицера «лимонкой», которую держал в правой руке, по голове.
— За мной, гвардейцы! Бей их! — раздался голос Крылова.
Разведчики с мотострелками бросились навстречу фашистам.
— Шайтаны, получай! — приговаривал Юсупов, нанося удары налево и направо.
Рослый фашист с горящими от ярости глазами ловким ударом выбил из рук Юсупова автомат. Но разведчик тоже не растерялся, сбил фашиста и успел выхватить нож…
Видя, что Юсупов окружен тремя эсэсовцами, Крылов кинулся к нему на помощь. Двоих сразу прикончил выстрелами из пистолета, но третий, пытаясь помочь своему офицеру, успел прострочить разведчика.
Юсупов, упав на гитлеровского офицера, лежал на спине и стеклянными глазами смотрел на затянутое пороховой гарью и кирпичной пылью небо.
— Хенде хох, а то перебью до одного… — тихо прошептал он, и его голова свалилась на бок…
— Прощай, «Михаил Гаврилович»… Ты был храбрым воином, мы тебя не забудем, — сказал Крылов, неся на руках бездыханное тело Юсупова в укрытие.
Сержант Муллагалей Тунбагалиевич Юсупов в рукопашном бою уничтожил пятерых эсэсовцев. За этот бой он посмертно был удостоен ордена Отечественной войны первой степени.
Наша пехота, завладев плацдармам на северном берегу канала Ландвер, закрепилась на нем. Бой не стихал.
Через полчаса к каналу подъехали комбриг Юренков и начальник политотдела Жибрик. Полковник был явно не в настроении. Сразу вызвал к себе старшего лейтенанта Крылова. Тот начал было докладывать, но Юренков перебил его.
— Ты бы разведал мосты, чем водить в атаку пехоту.
В общем-то наш «батя» (так танкисты звали комбрига) разведчиков оберегал. Не допускал излишнего риска, а того, кто самовольничал, наказывал. Дальнейший разговор перебил прибежавший сержант Орел. Он, видя, что перед командиром бригады навытяжку стоит его командир, словно догадываясь о чем-то неладном, смахнул со лба пот и сразу начал докладывать:
— Товарищ полковник, найден уцелевший мост через канал, но он заминирован. Там пехота ведет с фашистами бой.
Теперь наш штурмовой отряд двинулся направо по набережной канала Ландвер. Впереди на максимальной скорости рвался вперед танк лейтенанта Ивана Соколова. Но это было не так-то просто. Слева — канал, а справа — дома. Улица усыпана разбитыми автомашинами, повозками, перевернутыми трамваями и вражескими трупами. Командир приказал механику-водителю:
— С разгону на большой скорости смять все, что мешает движению. Наводчику беспрерывно вести огонь с ходу из пулемета, а во время коротких остановок — из пушки.
— Справа в угловом доме — орудие! — закричали вдруг одновременно наводчик и заряжающий.
От бронебойного и трех осколочных снарядов не только вражеское орудие, но и развалилась половина дома. Тут сильно что-то тряхнуло танк. С тыла из развалин по нему ударил фаустник. Снаряд попал в моторное отделение, и машина загорелась. К счастью, экипаж почти не пострадал. Только от мелких броневых осколков с лица каждого сочилась кровь. Убедившись в там, что спасти машину не удастся, командир крикнул:
— Без паники! Снять пулеметы и покинуть танк!
Только выскочили из танка, как гитлеровцы ударили из автоматов.
— Ложись! — приказал командир, заметив, что из окон соседнего дома высунулись дула автоматов.
Хорошо, что рядом валялись какие-то кирпичные глыбы. Из-за них сразу ударил наш танковый пулемет. Несколько снарядов послали также и сзади идущие танки.
— За мной! — крикнул Соколов и стремглав побежал в полуразрушенный дом, откуда били автоматы и фаустники. В коридорах и комнатах валялись трупы фашистов.
— Товарищ лейтенант, у вас кровь, — заметил один из автоматчиков.
— Где?
— С вашей руки течет.
Лейтенант, не придавая значения слепому пулевому ранению руки, продолжал бой. Огнем двух пулеметов танкисты и автоматчики очистили дом от гитлеровцев.
Наступил вечер. До рейхстага оставалось не более двух километров. Для преодоления их надо было форсировать последний водный рубеж — канал Ландвер. А где переправа?