Чувство опустошенности и апатии охватило Иржи Мрачека. Ему казалось, что он все потерял в жизни и оказался чужаком в своем родном городе. Долго он бродил по улицам Праги, прежде чем решился, усталый и измученный, вернуться домой.
В передней его ждал ординарец Слива.
– Здравствуйте, господин подполковник! – бодро приветствовал Антонин своего командира.
Мрачек тусклыми глазами посмотрел на ординарца.
– Я больше не подполковник, я вышел в отставку… А тебя, мальчик, хотят упрятать за решетку. Ты ничего не говорил мне, а положение создалось серьезное…
Антонин широко раскрыл светло-карие глаза. По его выпуклому лбу побежали к переносице тоненькие морщинки. Он силился понять, что означают слова его начальника.
– Ты рассказывал солдатам, что я отказался надеть белую повязку? – спросил Мрачек.
– Рассказывал. Все одобрили. Да что там, так возликовали, что словами не скажешь. Некоторые солдаты начали погоны срывать…
– Вот за это ликование тебя и будут судить, – оборвал его Мрачек.
– Ну и на здоровье… Пусть судят. Я и на суде смело заявлю, что на месте подполковника Мрачека поступил бы точно так же.
Улыбка тронула губы подполковника.
– И ты надеешься, что после такого заявления тебя оправдают?
Антонин сказал просто:
– Нет, не надеюсь. Но наступит время…
Когда ординарец взялся за ручку двери, собираясь уходить, Мрачек остановил его:
– Подожди минутку… – Мрачек, стоя в раздумье посреди передней, двумя пальцами потирал лоб. У него возникла неосторожная мысль, до того дерзкая, что он просто не знал, как ее высказать. – Я… я хочу дать тебе один совет. Правда, совет этот… как бы тебе сказать?.. Ну, не слишком-то украсит офицера, тем паче бывшего твоего начальника… Но придется… придется дать такой совет.
И Мрачек закончил решительно:
– Ты не возвращайся в часть, не надо. Тюрьмы тебе не миновать… Скройся. Останься в Праге, а придется трудно – свяжись со мной. Я буду жить в деревне, на хуторе своих родителей, недалеко от Конопиште – километрах в полутора-двух. А впрочем, как знаешь… Самому тебе виднее.
Глава тринадцатая
1
В служебный кабинет Прэна ввалился пожилой мужчина и назвал себя представителем чешской фирмы «Колбен-Данек» Гоуской. Над правой бровью его темнел неглубокий, но заметный шрам.
– Я пришел к вам за содействием, – начал Гоуска, удобно расположившись в кресле. – У меня есть друзья, в судьбе которых я кровно заинтересован. Я бы хотел оказать им услугу, а это зависит от вас.
– Мне кажется, я где-то вас видел, – проговорил Прэн, всматриваясь в лицо гостя.
– У нас с вами есть общая знакомая… Эльвира Эрман… Она и порекомендовала мне вас, – пояснил Гоуска.
– Ах, Эрман! Теперь понятно… Продолжайте, я вас слушаю.
– Так вот, – говорил Гоуска, передвигая на столе тяжелую бронзовую пепельницу, – я связан деловыми отношениями со многими промышленниками как здесь, так и за границей. Среди моих знакомых есть немало евреев, которым в свое время удалось благополучно вырваться из когтей Гитлера и найти прибежище в Чехословакии. Все это известные и уважаемые люди из Берлина и Лейпцига, особенно пять семейств среди них. Поскольку обстановку в Праге сейчас, а в будущем тем более, нельзя назвать для них надежной, они желали бы получить визу на въезд в США. Конечно, выехать можно не только в США, но и в Южную Америку, Швейцарию, Англию – выбор большой. Но для этих господ предпочтительнее в США, так как их деньги хранятся в американских банках.
Гоуска добавил, что его друзья уже обращались с этой просьбой к господину Сойеру. Мистер Сойер обещал подумать, но думает он что-то слишком долго. А политическая ситуация требует быстрых действий.
– Я вам тоже не обещаю скорого ответа, – сказал Прэн. – Это большая волокита, связанная…
– Я понимаю… Все понимаю! – прервал его на полуслове Гоуска. – Дело упирается в неизбежные расходы…
– Совершенно верно, – подтвердил Прэн.
– Но я еще раз обращаю ваше внимание на то, что это люди весьма состоятельные и все расходы они, конечно, примут на себя. В этом не может быть сомнений. Если вы не возражаете, я могу их представить вам.
– Нет, нет, – торопливо отказался Прэн и даже, предостерегая, поднял руку. – В этом нет никакой нужды. Я предпочитаю иметь дело лично с вами.