И тут, словно навстречу моей мысли, зашевелилась Схар’Ганн.
— Эй-эй! Ты что, сбрендил⁈ — заорал он в моей голове. — Я вижу, что ты задумал! Это самоубийство! Безумие! Это же…
— Слышь, глиста? — оборвал я. — Тебя не спрашивали. Сиди тихо и не отсвечивай.
Она и вправду стихла. Видимо, поняла, что спорить бесполезно.
— Алистар? Любимый? Что ты хочешь сделать? — Лара с тревогой прижалась ко мне. — Если ты задумал что-то опасное… давай сделаем это вместе.
— Это то, что могу сделать только я один, — мягко сказал я, взяв её за подбородок. Наши взгляды встретились, и я поцеловал её, коротко, но с тем теплом, что оставляет след в сердце. — Доверься мне.
— Мы за ней присмотрим, — спокойно сказал Волк, положив мне руку на плечо. Не думаю, что он понял мой замысел, но решил довериться мне.
— Отлично. Отступайте. А этих… я задержу, — бросил я через плечо и медленно направился к вражескому отряду, стараясь выглядеть как можно более уверенно. Внутри же всё пылало — от решимости, ярости и той нечеловеческой силы, что уже плескалась под кожей. И страх… Да, я боялся, а кто бы не испугался на моём месте? Но уверенность в своих силах перевешивала страх, а адреналин подгонял меня двигаться дальше. Сердце билось так, будто вот-вот пробьёт мой доспех и выскочит из груди.
Из их строя ко мне тоже вышел один высокий, статный эльф. Шёл с той надменной грацией, которая говорит о тысяче побед, ни одной из которых он не выиграл сам. Волосы — мелово-белые, кожа — не просто тёмная, а чернильно-чёрная, как выжженный пергамент. Не бронза, не шоколад, как у жителей южных стран, а именно тьма. Вот он, самый настоящий тёмный эльф.
— Ты пришёл сдаться? — спросил он, как будто не замечая происходящего.
— Там, откуда я родом, у нас принято сначала представляться, — ухмыльнулся я, делая шаг вперёд.
— Дракон не станет представляться червяку, — высокомерно отрезал он.
— Дракон? — фыркнул я. — Ты даже на мокрицу не тянешь. Разве что на слизняка… и то, только из-за твоей мании величия.
Он замер, обдумывая ответ — и этого мгновения мне хватило. Я сунул руку в поясную сумку, выхватил зелье и одним глотком влил его в себя.
Внутри будто вспыхнуло солнце. Жар. Вибрация. Сила.
Мир на мгновение окрасился в красное, и я почувствовал, как каждый мускул тела наполняется напряжением, как будто внутри включили генератор. Мышцы налились, кожу покалывало, пульс стал гулким и тяжёлым, как набат. Но главное — всё замедлилось. Или это я стал слишком быстрым?
Я слышал, как капли росы стекали с травинок. Видел, как ресницы у этого надменного идиота слегка дрогнули от ветра. Я чувствовал — сейчас я мог бы разрубить гору. Или десять. Мой разум стал предельно ясным. А морально я был готов… уничтожать.
— Остановись, идиот! Это зелье убьёт нас обоих! — взвизгнула Схар’Ганн в моём сознании. — Ты перегружаешь тело!
— Ничего, когда помрём, будет обидно, но получится красиво, — ответил я. — А ты — сдохнешь хотя бы с огоньком.
Пока эльф неторопливо, будто в слоумо, вытягивал меч из ножен, я с ходу впечатал ободок щита ему прямо в челюсть. Хруст. Зубы, кровь и сознание красиво разлетелись по ночному воздуху. Противник рухнул на землю, как мешок с картошкой.
Я сконцентрировал ману в ногах и почувствовал, как земля подо мной будто отозвалась. Это ощущение, словно я стал частью её. Корнем, пробивающимся сквозь камень. Меня подбросило вперёд, и рывок вглубь вражеского строя получился молниеносным.
Первый удар пришёлся на мужчину в мантии — маг, судя по всему. Мой клинок легко вошёл в его грудь. Он даже не успел осознать, что умер, как я уже выдёргивал меч и разворачивался. Одним плавным движением срезал голову лучнику — та полетела, как мяч по длинной дуге.
Замедление времени, подаренное зельем, улетучилось так же быстро, как и пришло. Противники очнулись. Это были не безмозглые зомби — это были закалённые воины. Хорошо обученные, сильные, слаженные. Мой блицкриг закончился, началась кровавая баня.
Громоздкий воин с двуручным мечом ринулся на меня, занося оружие. Я парировал удар щитом с такой силой, что по руке отдало вибрацией. В ответ мой меч описал дугу и вонзился в его живот. Кровь хлынула, земля жадно впитала её, будто давно ждала этого жертвоприношения.
И тут же — боль. Сразу три вспышки. По спине — будто горячее железо провели. По руке — острый укус, прорвавший кольчугу. По ноге — жгучая боль от удара, разорвавшего плоть. Неглубоко, доспехи и магия укрепления спасли от худшего. Но тело горело. Даже сквозь адреналин боль прорывалась к сознанию, напоминая, что я всё ещё человек, а не какая-то машина смерти.