— Кажется, ты продвигаешься вперед и пытаешься понять, какими будут твои следующие шаги, — говорит доктор Эмбри и кладет свои очки на блокнот.
— Полагаю, что так. — И это правда. Я нашла способ. Я снова нашла Бена.
— Ну, несомненно, ты выглядишь более отдохнувшей. Хороший ночной сон помогает. К тебе снова возвращается цвет. Продолжай делать то, что делаешь.
Я улыбаюсь.
— Так и сделаю.
Как по часам, когда я выхожу из офиса доктора Эмбри, звонит телефон. Я отвечаю, даже не глядя на дисплей.
— Привет, мам.
— Привет, дорогая. Как проходит твой день?
Сейчас десять утра, не много может произойти за это время. Это ее способ узнать, как продвигаются мои сеансы, не выглядя чересчур навязчиво. Я плечом прижимаю телефон к уху, выходя из здания, и направляюсь к машине, ища в сумочке ключи.
— Просто прекрасно, как и обычно.
— Я рада это слышать.
Через несколько секунд тишины представляю, как мама расхаживает туда-сюда по кухне и размышляет, рассказывать мне или нет то, что у нее на уме. Подхожу к своей машине, красному «Фольцвагену Джетта», открываю дверь и забрасываю внутрь сумку. С тех пор как утром я зашла в офис доктора Эмбри, солнце уже успело немного нагреть воздух. Перехватываю телефон, чтобы снять куртку, и слышу, как мама глубоко вздыхает.
— На прошлой неделе я столкнулась с Дороти Перри в теннисном клубе. Она упомянула, что ее сын вернулся в город. Ты ведь помнишь Джексона, правда?
Конечно, я помню Джексона Перри. Каждая девчонка, которая ходила в мою школу, помнит Джексона Перри. Капитан команд по футболу и лакроссу. Отличник. Слишком хорош, и это несправедливо.
— Вы вместе ходили в школу, не так ли? Дороти упомянула, что большинство его старых друзей больше не живут здесь, и я подумала, было бы здорово, если бы ты показала ему окрестности. Что думаешь?
Смутившись, я копаюсь в сумке, чтобы найти парковочный талон.
— Он местный. Ему не нужен гид.
— Может, ты поужинаешь с ним? Было бы здорово развеяться.
— Мам, мы не знали друг друга в школе. Он на пару лет старше меня. Нам не о чем разговаривать.
В последний раз я видела Джексона Перри пару лет назад, летом, перед его отъездом в колледж. Он зашел в «Блум Рум», чтобы купить букет цветов, не знаю для кого. Пока он делал заказ, я наблюдала за ним за одним из прилавков.
Остаток дня я задавалась вопросом, кому он покупал цветы. Я хотела проверить чек, чтобы узнать, кому был отправлен букет, но передумала, чтобы не показаться школьницей, влюбленной в короля выпускного (кем, если я правильно помню, он был).
— Возможно, тебе бы захотелось узнать его.
Я замираю, когда понимаю, что означает этот разговор. Мама впервые упомянула о встрече с другим мужчиной или о чем-то близком к свиданию. Даже Тесс не поднимала эту тему. Теперь я чувствую, как ярко светит солнце, и понимаю, что должна остановить маму.
— Нет, — отвечаю я.
— Рэйчел, — пытается она, — было бы не плохо...
— Мам, я сказала нет.
Чувствую, что начинаю потеть, на задней части шеи формируются бусинки пота, и волосы начинают липнуть к ней. Завожу машину и включаю кондиционер на полную. Очень скоро в салон начинает поступать холодный воздух, и я поворачиваю к себе все вентиляционные отверстия, чтобы они дули на меня, остужая внезапный приступ гнева, который чувствую из-за этого разговора.
— Милая, это всего лишь ужин. Должно быть весело.
Мама не только думает, что мне пора снова с кем-то встречаться, но и решила, что Джексон Перри — правильный для этого мужчина. Джексон старше меня на два года, и в старшей школе он был богом.
Мистер Популярность с кучей друзей, умный, спортивный. За ним всегда следовала вереница девчонок. И с несколькими из них он встречался. Но при этом у него не было специфической репутации, о которой можно было бы подумать. Он всегда был добр со всеми и никогда не смотрел ни на кого свысока, хотя родом из богатой семьи. Последнее, что я слышала — после выпускного он отправился в колледж Лиги Плюща и затем переехал в Европу.
— Я не заинтересована, — отвечаю я, подчеркивая каждое слово.
Неохотно мама сдается.
— Ладно. Просто решила спросить.
Я ощущаю острую необходимость повесить трубку, поэтому говорю, что должна возвращаться к работе. Но после того, как завершаю разговор, сижу в машине с колотящимся сердцем — напоминанием, что оно уже занято, и там нет места для кого-то еще.