Ты смотришь, как в телевизоре кто-то что-то говорит, и тебе кажется — делать нечего, любой справится. А там весь пол был размечен — куда мне ставить ногу, произнося то или иное слово, да еще в каждом дубле надо было произносить это слово чуть иначе и не пялиться в объектив.
В первой попытке я произнес свою реплику за шестнадцать секунд, во второй — за пятнадцать, а Пирс попросил, чтобы было посередине. Поэтому я постарался произнести реплику точно за пятнадцать с половиной секунд, и еще через три дубля девушка с хронометром сообщила, что время идеальное, и я на миг ощутил себя просто молодцом.
— Стоп, Джимми, вы заступили за метку на десять сантиметров, так вы полностью вне фокуса.
Пара режиссеров тихо буркнули что-то друг другу, глядя в моем направлении. Хотя было ясно, что Пирс тут главный, все же имелись и другие начальники, которые давали мне указания, противоречащие уже полученным. Особенно изощрялись представители клиента: «А можно чуть быстрее, но без торопливости?»; «А можете произнести так, чтобы союз и звучал несколько комичнее?»
Хотя инструкции были невразумительные, мне их, по крайней мере, давали с величайшим почтением и осторожностью, словно я неразорвавшаяся бомба, которая может сдетонировать при малейшем повышении голоса или неуважительном тоне.
— Просто фантастика, Джимми. Но чтобы было еще гениальнее, не могли бы вы произнести слова именно в том порядке, как мы снимали пробный дубль?
Не могу представить другой профессии, где к тебе постоянно обращаются с таким подхалимажем. Ведь старшина на плацу не говорит новобранцам: «Это же просто супер, я так балдею, что вы все маршируете в одном направлении, но я просто готов умереть, чтобы увидеть, как вы шагаете ну хоть чуточку в ногу».
Они меня так баловали только потому, что я был звездой. Статистов, которых наняли на роль моих «зрителей», обрабатывали как беженцев в лагере. Второй ассистент режиссера вряд ли смог бы обращаться с ними грубее, если бы даже загонял их на места электрическим кнутом. Поскольку они якобы находились в маленьком эстрадном клубе, перед всеми поставили кружки пива. Было решено, что проще всего наполнять кружки настоящим пивом из банок, которое статисты должны были иногда прихлебывать, а уровень в кружках следовало поддерживать. По логике вещей, кто-нибудь должен был узреть в этом плане изъян. Я знаю, что все, кто работает в рекламном бизнесе, сидят на диете, не пьют и не курят, в отличие от простолюдинов. Но могли бы уж догадаться, что если группу низкооплачиваемых статистов на целый день посадить перед пивными кружками-самоналивайками, то через несколько часов они нажрутся до положения риз.
Прямо перед обедом я наконец-то идеально произнес свою реплику, интонация была правильной, на отметку на полу я наступил в нужный момент, и союз «и» прозвучал достаточно комично. Но тут один из статистов мощно и гортанно рыгнул, звук отрыжки разнесся по залу и погубил идеальный дубль.
— Упс, извиняйте! — хохотнул он, и все остальные захихикали.
Пирс принялся орать, но статист упал со стула и ржал, валяясь на полу.
— И сколько они выпили? — гневно спросил Пирс.
Девушка, отвечавшая за содержимое кружек, указала на целый контейнер пустых пивных банок.
— Ну, это еще куда ни шло, — вздохнул он.
Тогда она показала на два стеллажа, уставленных пустыми пивными банками.
— Спятить! Кто это придумал давать им настоящее пиво с градусом?
— Вы.
— Я? Ну не столько же!
— Мне просто велели поддерживать уровень в кружках без изменения.
— Да, но первые дубли они были трезвые, а теперь все надрались, это что — без изменения?
— Мне надо отлить, — прохрипел статист, валявшийся на полу.
Кое-кто вдруг запел. Другие, забыв о работе, пошатываясь, направились к стеллажу, чтобы угоститься еще одной баночкой оригинального.
— Крепкое! — завопил Пирс. — Невероятно! Почему бы в таком случае не дать им денатурату, а заодно и растворителя — запить! — орал он на фоне нестройного хора.
Наконец статистов выпроводили из зала, а Пирс бросился ко мне; он просто не верил своему счастью, поражаясь моему терпению.
— Честное слово, Джимми, я дико извиняюсь, — без конца повторял он.
— Да ладно, не беспокойтесь, — пожал я плечами, радуясь про себя, что нарушение графика съемок не на моей совести.
— Боже, в жизни не видел такого понимающего актера! Придется кое-что поменять. После обеда снимем крупный план руки. Руку Саймона в гримерную, пожалуйста! — велел он, и Саймон понес руку в гримерную.