— Юная Нэнси попросила меня сказать пару слов в похвалу Джимми. Ну так я вам скажу, долго я не раздумывала. К Джимми Конвею я всегда питала глубочайшее уважение, — гудела Дорин. Очки она пристроила на полочке, по совместительству являвшейся бюстом. — В эти страшные времена, когда рушатся все правила, Джимми остается примером для многих. И знаете почему? Знаете, что отличает этого человека?
Я был польщен, увидев, как некоторые кивают.
— Он всегда — я не шучу, — всегда правильно использует множественное число существительных.
Меня слегка качнуло.
— И вы ни за что не услышите от Джимми эти ужасные гадости вроде «польта» и «кина», он непременно скажет «пальто» и «кино».
Я изо всех сил старался показать, как тронут этой теплой похвалой, а сам вспоминал ту зимнюю ночь, когда Дорин подняла меня в четыре утра, потому что у нее лопнул водопровод, и я кувыркался в снегу вокруг ее дома, стараясь отыскать вентиль и перекрыть воду.
— Радио, бюро, манто… Что еще сказать? От него никогда не услышишь «одно кофе», а только «один кофе». Я всегда считала, что хвалить надо по заслугам, вот так-то.
И с этими словами Дорин шагнула вниз, а собаки у нее под мышками косились по сторонам, словно вопрошая: «Ну, чего вам еще?»
Последовала неловкая пауза, которую нарушил смешок Дэйва:
— Главное, пускай больше не выпендривается со своими «двумя капуччини».
— Огромное спасибо, Дорин, — поблагодарил я, — за то, что потрудились подняться на трибуну.
Затем Нэнси показала фотослайды. Там были снимки, на которых мы все вместе десять лет назад, и наши невинные юные физиономии улыбаются в объектив. Фотографии однодневной поездки в Дьепп, сцены вечеринок, пикников или просто друзья втиснулись в фотобудку. Ближе к концу была фотография, где нам с Нэнси чуть за двадцать, мы сидим на пляже и целуемся.
Норман сказал, что я «классный парень, и вообще», а потом добавил, что не очень-то умеет речи толкать. Зато он хочет сделать мне подарок на другом языке, на «языке, это, как бы универсальном, на языке музыки». А мы все подумали: «Ого, да неужто? Неужели он наконец нам сейчас сыграет на воздушной гитаре, а?» Ведь сколько мы его ни пытали насчет успехов на этом необычном поприще, никто так и не удостоился чести лицезреть его выступление.
— Это тебе, Джимми! — крикнул Норман.
Панда врубила музыку, Норман застыл в смертельно серьезной позе, упал на колени и начал изображать, что играет. Настал момент разделить с нами всю радость игры на воздушной гитаре.
Казалось бы, если знакомишь друзей с нетрадиционным видом искусства, лучше бы делать это мягко, доступными и небольшими порциями. Человека, ни разу не бывавшего в опере, не станешь приобщать к классике, заставив высидеть весь вагнеровский цикл «Кольцо Нибелунгов». Что же решил Норман показать нам? Коротенькую популярную песенку «Битлз»? Отрывок из второго концерта Родригеса для гитары? Нет, для толпы непосвященных в искусство игры на воздушной гитаре Норман избрал соло в тринадцать минут мотания головой.
Не просто решить, что делать, когда перед тобой прыгает туда-сюда вполне взрослый человек, якобы исполняя классическое произведение рок-музыки на воображаемом электрическом струнном инструменте. Иные зрители пытались беспечно трясти головой: я бы, мол, подпел, да слов не знаю. Некоторые робко захлопали в такт, но их никто не поддержал, и они быстренько прекратили, словно все равно собирались похлопать секунд двадцать. Остальные нацепили добрые, понимающие, примороженные улыбки, как у западных туристов, которые вынуждены смотреть ритуальный танец в Индии. Думаю, Норман где-то и неплохо играл, наверное. Его пальцы как бы брали в нужных местах аккорды; он как бы бренчал по струнам, крутился и раскачивался, но в конечном счете, понимаете, гитара все-таки воздушная.
Как бы музыкальное произведение длилось почти четверть часа, но нам показалось, что вдвое дольше. Измученный, эмоционально опустошенный и потный Норман наконец раскланялся под гром аплодисментов, крики и свист. Крис заорал «бис», но вышло «бис-ой!», потому что кто-то пнул его под столом, чтобы заткнулся. Когда аплодисменты стихли, Норман побрел в бар взять еще галлон сидра, а на сцену снова вышла Нэнси: