- Среди них есть такие, которые больно ударят по тебе, Фил.
- Ты думаешь, я не знаю об этом? Это - крах моей политической карьеры. Меня освободят от занимаемого поста, а моя репутация будет основательно подпорчена.
- И несмотря на это, ты продолжаешь настаивать?
- Совершенно верно. Я лично никаких гадостей не совершал. Самое большое, что мне могут инкриминировать, - так это подверженность влиянию со стороны бессовестных людей. Возможно, смогут также доказать, что в прокуратуре имеются случаи коррупции; что те, кому я верил, предали меня; что они за деньги обеспечивали безнаказанность для негодяев. Это мне аукнется, но помешать этому я не в силах. Если эти факты вписываются в общую картину, то будут преданы гласности наряду со всеми другими.
Морейн задумчиво покачал головой. Прокурор взглянул на часы.
- Я предлагаю тебе сделку. Фил, - решился Морейн.
- Я уже это слышал, - ответил Дункан.
- Повторяю: я иду на сделку с тобой. Я передам тебе эти документы, точнее, я скажу, где находится портфель с ними, чтобы ты имел возможность представить эти бумаги Большому жюри. Но с одним условием: ты позволишь мне задать свидетелям ряд вопросов.
- Что это значит? - удивился Дункан.
- Я имел в виду свидетелей убийств Пита Диксона и Энн Хартвелл.
- Я не могу этого сделать, Сэм. Это не предусмотрено процессуальными нормами, было бы неуместно, а также...
- Хорошо, - поскучнев, заявил Морейн. - Тогда ищи документы сам.
Дункан нервно забарабанил кончиками пальцев по столу.
- Свидетелей должен допрашивать я, - напомнил он. - Это входит в мои обязанности.
- Но разве ты не можешь разрешить мне задать несколько дополнительных вопросов?
- Да, это я МОГ БЫ сделать.
- Тогда соглашайся.
Фил Дункан встал из-за стола и начал вышагивать, размышляя, по кабинету.
Внезапно он развернулся и сказал:
- Я понимаю, Сэм: ты что-то задумал. Посвяти меня в суть твоего плана. Барни не мог убить Диксона, поскольку находился в момент его смерти вместе с нами. Ты - точно в таком же положении. Но Натали Раис вполне могла это сделать. Ее отец также может быть преступником. Барни Морден в свою очередь мог "заказать" убийство Диксона за деньги.
- А Торн?
- Торн тоже, черт бы его побрал! Я не знаю, где он был, когда произошло преступление, но, на мой взгляд, он способен на все, лишь бы помешать Большому жюри ознакомиться с этими материалами. Вспомни, что и ты под подозрением. Если ты послал Натали Раис в дом Диксона, чтобы заполучить эти документы, а она, выполняя твое поручение, застрелила Диксона, то вы оба виновны в убийстве первой степени. Ты, однако, что-то затеял. Я не знаю, что именно, но хотел бы выяснить до начала заседания.
- Ничего конкретного не могу тебе сказать, - ответил Морейн, поскольку сам еще не представляю, что нужно сделать. Тем не менее я надеюсь, что в ходе допроса свидетелей смогу определиться. Поэтому-то я и предлагаю тебе эту сделку, Фил.
- Если ты не блефуешь в очередной раз и на самом деле располагаешь этими документами, ты окажешься в очень скверном положении, - отчеканил Дункан.
- Как так?
- Просто в силу того, что ты раскроешь, где они находятся.
- Почему?
- Потому что это вовлекает тебя в дело об убийстве Диксона. Для тебя, Сэм, обстановка складывается крайне неблагоприятно. Кто бы ни убил Диксона, он сделал это ради документов. И раз они у тебя, значит, преступление совершили Натали Раис или ее отец, а ты в этом случае выступаешь их сообщником. Согласно действующим в этом штате законам, если в твоем распоряжении находятся документы, принадлежащие Диксону, и в то же время совершено преступление с целью завладения ими, то ты столь же виновен в убийстве первой степени, как если бы сам лично произвел эти выстрелы. Именно так гласят законы этого штата. Я предупреждаю тебя, Сэм. Если все будет выглядеть так, как я описал, то я выдвину против тебя обвинение так же, как я сделал бы это против любого другого лица.
- Мне нравится, когда ты выступаешь с таких позиций, - поддержал его Морейн. - Если ты стоишь на них твердо и будешь столь же непреклонно отстаивать их и впредь, то заслужишь уважение всех членов Большого жюри.
- За меня не беспокойся, - строго глядя на Морейна, сказал Дункан. - Я говорю сейчас о тебе и о том, что произойдет в том случае, если эти документы действительно находятся у тебя.
- Я понимаю, что это значит, Фил.
- И несмотря на это, продолжаешь настаивать на своем условии?
- Продолжаю.
- Я сам себя спрашиваю, не блеф ли это?
- Это легко проверить.
- Почему ты идешь на это, Сэм?
- Причин тому множество. Частично, видимо, ради удовлетворения своей склонности поиграть в детектива. Возможно, для того, чтобы кого-то уберечь.
- Не Натали ли Раис?
- Не исключено.
Дункан резюмировал ситуацию, тщательно подбирая слова:
- Сэм, давай четко договоримся во избежание недоразумений. Я допрошу свидетелей, как обычно. Ты же хочешь задать им несколько вопросов после того, как я закончу. Правильно я тебя понял?
- Абсолютно.
- Мне придется разоблачать тебя, Сэм, - огорченно произнес прокурор. Но я согласен.
- В таком случае пошли кого-нибудь на почту, - бесцветным голосом сказал Морейн. - Пусть он получит там письмо на имя мистера Джеймса Чарльза Фиттмора, Сити, до востребования. В конверт вложен картонный номерок камеры хранения Северного вокзала. По нему вы сможете получить этот портфель, и ты представишь документы Большому жюри.
Дункан направился к двери.
- Не говори потом, что я тебя не предупреждал, Сэм, - повторил он. - Я обвиню тебя в убийстве первой степени.
- Но ты ведь дашь мне возможность задать вопросы свидетелям?
- Я сделаю это, Сэм.
Глава 20
Итон Драйвер, председатель Большого жюри, был человеком с квадратной нижней челюстью, преуспевшим в жизни благодаря упорному труду и личным качествам: порядочности и сильному характеру.
Все прекрасно знали, что Драйвер был отрицательно настроен по отношению к Филу Дункану, Карлу Торну и руководимой ими политической машине.
Сейчас он пристально разглядывал Дункана. В его проницательных глазах таилось некоторое недоверие.