Презирая транспорт, шагал от зупинки к зупинке в своем необмятом обмундировании - топорик у пояса, палатка на горбу - и очень сам себе нравился.
А позже, к вечеру, на краю села Козево, на стартовой базе, - до чего жилось легко и приятно! Пылал в огороде костер, вокруг него на бревнышках сидели новые друзья и пели, как полагается, "Глобус": "Мы дойдем туда, куда хотели, мы всегда своей добьемся цели". - "Люкс!" - повторяла сидевшая по соседству Марийка. Все у нее было "люкс". Чай вскипел - люкс, комаров нету - люкс, корреспондент из Ленинграда приехал - разве не люкс?
Корреспондент меж тем, обгоняя события, заносил в блокнот вдохновенные строки: "Здравствуйте, зеленые горы Карпаты! Идем по вашим склонам в цепочке. Ремни рюкзаков поскрипывают. Солнце пляшет на незакопченных котелках..."
- Здравствуй, - ответили наутро горы. - Поглядим, откуда ты взялся такой.
Вскоре после того как, построившись в упомянутую цепочку, мы вышли на упомянутый склон, я понял, что пропадаю.
С ума я сошел! Зачем я ввязался в это дело?! Пот залил глаза, рюкзак безо всякого поскрипывания, тихой сапой вгрызся в плечи, - а ведь мы же еще почти по ровному идем, а впереди-то подъем!
Тут, как вы понимаете, совершенно случайно был объявлен срочный привал. И на привале тоже совершенно случайно возник разговор, из которого я уяснил: дыши глубоко, ритмично и медленно; под лямки, чтоб не резало, подложи полотенце; захочется пить - срывай и нюхай придорожную мяту.
В азбуке походных наук это было даже не буквой "а" - палочками и крючочками по косым линейкам.
Предстояло учиться бесчисленному. Упихивать в мешок, без того увесистый, общественные буханки и пакеты с крупой. Шаг за шагом одолевать нескончаемый тягун, уставившись в горизонт настолько близкий, будто идешь по округлости яблока. Семенить по жердям над ущельем, - ни перил, ни настила.
Не могу похвастать, что выучил азбуку на "отлично". В предпоследний день, выйдя после длинного марша на берег Стрыя, не имел сил расшнуровать ботинки и побрел вброд во всем снаряжении, переступая, как робот.
За рекой шумел дремучий лес.
Полчаса продирались через чащу и читали на затесах утешительное: "Расчистка произведена в 1958 году".
Потом и затесы исчезли. Ели, упавшие от старости, толщиной в два обхвата, гнили поперек тропы. Высоченный безъягодный черничник. Водянистая брусника на буграх. И окопы, окопы...
Сто раз могли мы пройти мимо того дерева и не выделить его из остальных, не заметить, что наплывы и рубцы на коре смутно похожи на каракули.
Но мы не прошли мимо, потому что именно к этому дереву шли.
Окружили его - и на ощупь стали разбирать надпись, что вилась винтом по стволу: "Здесь лежит... от руки... шистов..."
Не удивляйтесь, что вдруг завожу речь о другом.
Шеренги мраморных плит. Позолота имен. И факел с Вечным огнем. И, как знамена в чехлах, тополя. Таков он, знаменитый Львовский Холм Славы.
На Холме Славы погребены герои, в июле сорок четвертого освобождавшие Львов. Танкисты, летчики, пехотинцы. Гвардии старшина Александр Марченко, поднявший на ратуше красный флаг. Сын матроса-авроровца, соратник Покрышкина гвардии капитан Александр Клубов. Военный журналист-известинец майор Павел Трошкин.
Прах легендарного разведчика Николая Кузнецова тоже перенесен сюда.
Холм давно уже - наряду с геральдическим львом - стал символом города. Повернешь чуть-чуть купленный в киоске значок - перед тобой лев и башни; качнешь обратно - тополя и Вечный огонь.
Прямоугольный значок похож на кинокадр. Если бы кадр был широкоэкранный, слева от Холма и ближе, на переднем плане, оказалось бы желтое двухэтажное здание. На его фасаде написано: "Народный мемориальный музей "Холм Славы".
Слово "народный" появилось на вывеске в 1970 году. Годом раньше текст выглядел иначе: "...при школе № 64". А до лета 1964 года музейная вывеска вообще отсутствовала. В желтом особняке рядом с Холмом Славы помещалась обыкновенная школа.
Ее ученики еще не знали, что однажды постановят: музею родиться и жить. Экспозиции, запасников, картотеки - ничего не было.
Но уже совершался по предгорьям Карпат наш поход.
Сидели на пригорочке возле хутора Орявчик. Наташа и Таня рассказывали, Фима им помогал.
Наташа. Прошлым летом мы...
Фима. Не мешай! Были на реке Сан, знаете? Тоже в походе. Но не как сейчас, ничего не искали, просто путешествовали.
Таня. И вдруг...
Фима. Не мешай! Вдруг Эдик куда-то провалился. Посмотрели - землянка! Разрушенная! Во!