Елена Щапова де Карли
ЭТО Я — ЕЛЕНА
Интервью с самой собой
СТИХОТВОРЕНИЯ
ЭТО Я — ЕЛЕНА
интервью с самой собой
Я родилась на свет Божий, и только Он знает, в каком году! Таким образом, дата моего рождения никогда установлена не была. На вопрос, сколько мне лет, приходится отвечать, что поэты и женщины возраста не имеют. Как и нужно было того ожидать, мою мать зовут Мария, отца почему-то Сергей (метрическое недоразумение). Прославлять поэзию и искусство стала с детских лет из-за комплекса неполноценности.
Графиня Елена Сергеевна Козлова-Щапова де Карли родилась в конце двадцатого века в городе Москва. Умерла в начале…
Нет, не умерла.
Бессмертна.
Пи-пи. Как-как. Ам-ам.
Хм. А-А-А-х.
Любовь.
— Вы более слабы к капризам иль страстям?
Я встретила тебя за праздничным столом. Ты был одет в костюм Украины, и волосы твои кустом пушистым казались мне, и пьяные глаза шатались за стеклами отделанных домов.
— Кто ты?
— Я полугений в маске поэтов злобных, времени, событий, я хуй восторженных соитий, я бог войны, ребенок нелюбимый, я спать ложусь, как месяц над крапивой, и мне поют продрогшие сивиллы.
Смешанный запах пота и пищи в подъездах, куда хожу во вторник и четверг. Спуститесь вниз, за первым этажом вас школа ждет балетного искусства. И там увидите меня средь итальянских школьниц с короткими ногами и не по возрасту большими животами, и с темными, наверное, от времени, грудями, а некоторые даже в бандаже и корсаже. Так рано лет, я вынимаю гладкий пистолет и убиваю юное уродство. Меня прощает солнце.
Нет ничего прекраснее Италии моей, я друг камней. Два Я смешались воедино. Вот так всегда. Темнеет. Сейчас зажгу я лампу Алладина, — откроется стена романтика-простолюдина. И гений сумасшедшего войдет, и на алтарь положит свой живот.
Его фаллос потянулся ко мне, словно растение к солнцу, а я улыбалась китайской улыбкой распутницы и наигрывала на невидимой мандолине виноградную песенку уличного неаполитанца.
Мне доставляет удовольствие вас не любить. Впрочем, помню и другое время, когда любовь к вам доставляла мне огромное удовольствие, но так же, как и тогда, я пью шампанское за удовольствие или за неудовольствие. Чувства меняются, но вкусы остаются.
За ваше здоровье!
Иду на кухню и ищу тарелочку с маленькими пирожными, потом понимаю, что эту тарелочку я видела не у себя дома, а в кафе, куда хожу каждый день по два, а то и три раза.
Резко брошенные слова остаются в памяти на гораздо более короткое время, чем запах, — так думает моя собака, мой темный пес, охотник до уток, куплю ей мяса, свежих незабудок и лакированной воды бесплатно.
Пускай в пустыне путник будет осуждать, меня давно уж осудили все, и я лечусь, как массы, аспирином.
Прости! Опять хожу я к личности своей, как надоели эти гости! Идем к тебе, мой эгоист Густав, я нежилась с тобою на холмах. Расстегивала длинные ходы и углублялась в нежные труды, и вся Земля казалась нам пушистая кровать. Я с именем твоим привыкла засыпать.
Стихами мы делились и едой, а вечер, молодой ребенок, дразнил нас звездами из облачных пеленок.
— Метаморфозы — это правда?
Под деревом сидели двое женщин и мужчина. В странной зависимости происходили их слова, движения и предметы. Длинное плетение из кружев менялось в руках ее на кисточку для рисования. Кисточкой, вымазанной в десятки разных цветов, она водила по книге и пробовала читать по слогам. Так же внезапно книга исчезла и на месте ее появилась коробочка с кокаином или осиный шарик опиума. Заканчивалось все это помахиванием веера на уставшие от жары кусты. Или незнакомцем в костюме для верховой езды. Он так же менялся и изменялся, но изменения его были более важными и странными. То он вдруг превращался в мангусту и легким прыжком в горло убивал кобру. Убитая кобра превращалась в двух людей, которые пробовали переспорить друг друга. Тогда, чтобы разрешить их спор, появлялся третий с сочиненной игрой…