Еще одна бессонная кровопролитная ночь… Рыцари Храма захватывали все новые и новые города, заливая все вокруг себя кровью, сея разрушения и смерть… “Deus Vult”* — срывается с губ…
Молитвы теперь звучали словно проклятия, возвещая о скором сражении, нежели о покое. Новые шрамы появлялись на смуглой, опаленной палестинским солнцем коже, новые вереницы сарацинских рабов, наспех удовлетворенные низменные желания, новые смерти врагов и друзей, заливаемые в перерывах между битвами и молитвами, терпким вином… Так прошло еще десять лет…
Аллилуйя… Так хочет Бог…
***
Сейчас могущественный рыцарь, гроза сарацинов, командор ордена Храма не мог заснуть. Воспоминания, терзавшие его в эту ночь не давали покоя. Он подошел к распахнутому окну и взглянул на звезды.
Ясное, темное небо щедро раскинуло свой волшебный полог с крупными серебряными звездами, словно дорогой наряд, предназначенный для какой-нибудь восточной красавицы. Легкий прохладный ветерок обдавал загорелое, покрытое шрамами лицо, черные блестящие глаза любовались ночным небом, темные, как смоль, с проседью волосы развивались от каждого порыва. Мускулистое мощное тело со следами после былых сражений теперь, казалось, до того закалилось с битве, что его хозяин мог вынести любые испытания. Бриан не мог заснуть. Он решил не мучиться больше и пойти к своему другу Альберту, выпить по стаканчику вина и поболтать о чем-нибудь.
Буагильбер знал — Мальвуазен никогда не спал после боя или полученных ранений. Сражаясь более десяти лет бок о бок, он хорошо изучил своего друга. И сейчас он был просто уверен, что Альберт либо сидит на террасе с книгой, либо наливается отличным вином, а возможно и то, и другое вместе.
Буагильбер вышел из своей комнаты и решительным шагом направился в покои своего друга, совершенно позабыв о присутствии нового увлечения Альберта.
Он осторожно отворил двери и вошел в покои Мальвуазена. Его друга в комнате не было и Бриан, как не в чем не бывало уже решился пройти дальше, как неожиданно услышал тихий ласковый голос Альберта.
— Проклятье, — прошептал Буагильбер, вспоминая о наличии девушки. — Я и забыл…
Он уже хотел было развернуться и уйти, но какая-то сила заставила его остаться и спрятаться за широкой ширмой, как в прошлый раз.
Приготовившись услышать очередную любовную болтовню, чтобы не терять время даром, Буагильбер плеснул себе вина в стоящий на маленьком столике неподалеку кубок.
— Сокровище мое, я все равно не смогу заснуть, — голос Альберта звучал в тишине. — А тебе давно пора спать, давай сюда книгу.
— Еще одну страницу, господин, — нежный девичий голосок и поцелуй.
— Ну, хорошо, — еще один поцелуй. — Еще одну и спать.
Буагильбер видел, как они оба вошли в комнату и расположились на кровати Мальвуазена. Амаль была в тонкой, белой, ночной тунике с золотыми завязками и вышитым воротом. Ее длинные темные волосы были перехвачены таким же золотым шнурком. Девушка кивнула в ответ. Альберт накрыл ноги возлюбленной теплым одеялом. Сам рыцарь, пристроив перевязанную руку на одну из подушек, расположился рядом.
Еще один поцелуй. Буагильбер был очень удивлен: он скорее был готов к любовной сцене, чем к библиотеке. Оба, лежа на кровати — Альберт и Амаль, увлеченно читали увесистый томик в кожаном переплете и каждый из них не хотел отвлекаться от книги.
— Где тебе удалось достать ее? Это же… — спросила девушка, она посмотрела своими большими карими глазами прямо в темно-зеленые. — Это большая редкость.
— Еще в битве при Хаттине, пока все остальные разоряли город, я все же заглянул в хранилище одного из местных знатных сановников Саладина. И как видишь — совсем не зря, — улыбался Альберт. Еще один поцелуй, но на этот раз от рыцаря не смогла укрыться шея девушки. Не сдержавшись, он осторожно убрал книгу из ее рук и припал к ее тонким ключицам страстным поцелуем.
— Альберт, прошу, книгу не закрывай только, — девушка смутилась, но не могла противиться рыцарю.
— Можем дочитать завтра вместе, — легкая улыбка снова тронула губы Мальвуазена, а его глаза снова зажглись тем самым загадочным блеском. — Я люблю тебя.
— Не надо, господин Альберт, прошу, — девушка немного отстранилась от него.
— Прости, я всего лишь хотел немного твоей ласки. Я все время думаю о тебе, мое сокровище. Я не сделаю боле ничего дурного… Ничего, против твоей воли, — Мальвуазен осторожно взял ее руку в свои и поцеловал — Спи, тебе надо отдохнуть.
— Нет, я понимаю, мой господин имеет право поступать со мной как посчитает нужным, — грустные глаза малютки наполнились слезами.
— Перестань, я тебе не господин, — простонал от боли Мальвуазен, неудачно поворачиваясь на больную руку. — Просто Альберт. Эммм… Дьявол…
— Тебе очень больно, я пойду принесу тебе воды и сделаю еще один отвар, — девушка уже хотела встать, но сильная рука крестоносца остановила ее и притянулся к себе.
— Ты мое единственное лекарство, — с этими словами Альберт окончательно распутал золотые завязки туники и припал к ее груди. Отстранившись, он погладил Амаль по щеке и снова зашнуровал тунику. — Тебе нужно спать. Все, никаких больше книг, никаких забот на сегодня. Спи, мое маленькое счастье.
Еще один поцелуй.
Буагильбер закатил глаза в потолок и шумно выдохнул, тем самым обнаружив свое присутствие окончательно. Мальвуазен встал и заглянул за широкую ширму.
— О, боже! Бриан, какого ты тут делаешь?! — прошептал Мальвуазен, выталкивая Буагильбера на террасу. — Не спится?
— Нет, нужно поговорить. Я уж думал, ты никогда не закончишь любезничать со своей красавицей, — фыркнул Бриан. — Оказывается, теперь вы еще и читаете вместе. Воистину, это самое диковинное, что я видел за последнее время.
— Она, как и я, любит читать. Что такого? Ладно, пойдем, — согласился Альберт, прихватив кувшин с вином.
Оба они вышли на террасу.
— Я все думаю, почему капитул никак не созовут? — Бриан налили себе и другу по кубку.
— Ты же видишь, что происходит. Конрада так и не успели короновать. За кем же тогда останется Иерусалим?.. Ричард затеялся какую-то игру. Грязную игру. — Задумавшись, сказал Мальвуазен.
— Вот и я о том же, Альберт. Конрад составляет недюжую конкуренцию Ричарду. — Бриан облокотился на перила и уставился на горизонт.
— Нам-то что, мы не подчиняемся ни одному из них, — ухмыльнулся Альберт. — Теперь мы будем свидетелями кто кого. Ричард не отступится просто так. Теперь мир — через три месяца мы отплывем отсюда, вместе с его людьми, кстати. Я не буду рад такой компании, но ничего не попишешь, придется плыть с саксами и их ублюдком Плантагенетом. Он плохой король, предводитель из него еще хуже — какой командир посылает на смерть своих воинов, спасая собственную шкуру, ценой своих людей… Этот не успокоится, пока не напьется крови вдоволь. Впрочем, как и мы все… А вот то, что эти крысы все передрались между собой — это плохо. Если так пойдет и дальше, и капитул не будет созван — нам придется туго. Тогда гроссмейстера назначит сам Папа. Особенно тебе будет несладко, Бриан, мы все видим тебя нашим гроссмейстером. Ты заслужил это по праву. А мы все знаем, он недолюбливает тебя из-за твоей вспыльчивости и заносчивости. Я уж не говорю про те события в Палестине…
— Все, что я делал, — перебил его Буагильбер. — Я делал во имя Господа. И тогда в Палестине тоже.
— А тех беззащитных сарацинских женщин и детей в мечети? Сколько из было тогда? Около ста или чуть больше? — Мальвуазен посмотрел прямо в темные глаза Бриана. — Нет, — он тут же попытался смягчить начатую фразу. — Я тебе не поп, ты не в исповедальне. Я о том, что все мы погрязли в грехах, которые нам уже не замолить. Ни мне, ни тебе, друг мой. Поэтому не будем приплетать сюда имя Господа нашего.
— Значит, тот молодой саксонец был прав, ты… — Бриан догадался о пагубной страсти своего друга.