Валентин Петрович Буянов, лейтенант-связист, награждён орденом Отечественной войны 2-й степени, медалями «За оборону Сталинграда», «За отвагу» и другими.
«22 июня я был в Пскове, где только что закончил школу.
На следующий день — повестка: нас отправили на строительство противотанковых рвов и окопов.
Только после этого попал в Ленинград, стал курсантом военного училища связи. Конечно, в то время, несмотря на неразбериху, люди настроены были на скорую победу, многие уверенно говорили: «Мы немцев в дым разобьём!». Только до 1945-го, освобождения Венгрии, где я закончил войну, было ещё много горя, грязи и страданий».
Очень мало стоила отдельная жизнь на войне. Помню, ехали мы в кузове большого «Студебеккера», печка посредине. Добрались до части, разгружаемся, а молоденький лейтенант, который рядом со мной сидел, молчит, не отзывается... Стали мы его осматривать. Оказывается, в дороге шальная пуля из своего же оружия ему в голову попала. Такая судьба.
Запомнилось первое сражение с танковыми дивизиями Манштейна на реках Мышковка и Аксай-Есауловский под Сталинградом. Наш 2-й гвардейский механизированный корпус участвовал в разгроме дивизий, пытавшихся деблокировать армию Паулюса. Мы прибыли в декабре и шли до места сосредоточения пешком, несколько дней, по 40-45 километров в сутки. Люди начали засыпать и падать на ходу на снег, могли замёрзнуть. Их поднимали, будили и шли дальше. Я молодой был — дошёл. Так мы почувствовали, что такое война.
Мы дело делали, особенно размышлять некогда было. Я был связистом в 13-м танковом корпусе, связь тянули от штаба ближе к передовой или между полками. В основных боях мы не участвовали, но навидались многого. Приходилось и сметку проявлять. Тянешь провод на большой катушке, а заземления к нему никакого нет. В ход тогда всё шло — штыки от карабинов, лопатки, штыри разные...
Встречали нас жители по-разному. Помню, ночевали мы в одном венгерском доме. Хозяин нас, целый взвод, домашней колбасой накормил своего приготовления. А бывало — и стреляли в спину.
В боях на Балатоне я был ранен и окончание войны встретил в эвакогоспитале в Румынии. Из окон госпиталя началась пальба, как на фронте. Оказывается, столько у нас трофейного оружия было! Успокоились только когда все наличные патроны расстреляли. А потом отправили двоих «ходячих» больных к знакомому трактирщику за ромом и праздновали до самого вечера. Вечером я был в городе и видел, что и румыны празднуют окончание войны, собираются группами и что-то выкрикивают».
Светлов Сергей Александрович, младший лейтенант, награждён орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За оборону Кавказа» и другими.
«Боевое крещение я получил не в армии, а на Кировском заводе. Его часто бомбили. Мы настолько привыкли, что однажды я просто не пошёл в убежище. Это было 8 сентября, работали в ночную смену, налёт на город был особенно сильным.
Мне пришлось воевать на Кавказе в составе 62-й стрелковой отдельной морской бригады. Нас с ходу бросили в бой и с августа 1942-го мы держали оборону под Грозным. Бои были тяжёлые, потери очень большие. На нашем рубеже наступление и остановили. Когда под Сталинградом немцев разбили, они и с Кавказа покатились. Мы погнали их до Краснодара. Потом Сиваш форсировали, Крым освобождали, Одессу.
Под Краснодаром в нашу артбатарею дали новейшие в то время образцы орудий, универсальные «ЗИС-З». А к ним в качестве тяги — керосиновые тракторы типа «Фордзон», почти музейные, на железных ребристых колёсах. Когда нужно было со скоростью передвигаться, они стали из строя выходить.
Отстали мы от фронта, только артиллерийскую канонаду вдалеке слышим. Как раз в это время по ленд-лизу получили мощные тягачи — американские «Студебеккеры». С ними быстро своих догнали.
Из помощи союзников очень хорошо колбаса соевая запомнилась, тоже американская. Её вкус в армии все знали. Были у меня и ботинки английские на толстой подошве, высокие, со шнуровкой. Только они Сивашскую купель не выдержали, развалились.
Русский язык. Он объединял нас. И шутки, вовремя сказанные. Но они никогда не затрагивали религиозных или национальных чувств и всегда помогали снять напряжение. И письма из дома.
Подолгу мы вместе не были. В боях часть несла большие потери, поэтому постоянно приходило новое пополнение. Получался военный конвейер. Редко кто из госпиталя в свою часть возвращался. Поэтому и связи потерялись.