Дру-уг молча кивнул. Фольки сумел выдавить из себя короткое «да».
— Тогда вперёд, — я рукой указал в сторону уже заждавшегося Усача.
И северянин, и морфан первые метры шли так, словно вместо ног у них были поломанные ходули. Однако уже через пару секунд оба полностью оклемались. «Удар» страхом был не столь силён — я не собирался «выключать» парней надолго. Мне всего лишь требовалось слегка остудить их горячие головы.
Подойдя чуть ближе к крабу, Фольки заметил в полумраке точёный женский силуэт и сразу ускорил шаг. Он вытер грязные руки об рубаху, а затем, плюнув на ладонь, пригладил непослушные космы растопыренной пятернёй. «Красавчик» готовился к знакомству с прекрасной дамой, однако косметические процедуры оказались излишними — как только северянин понял, кто перед ним, то сразу растерял весь свой романтический задор.
— Я думал, ты сдохла, ведьма, — хмуро сообщил он.
На заросшем по самые брови лице читалось брезгливое недовольство, но за оружие Фольки хвататься не спешил. Моя воспитательная работа явно не прошла даром.
— Неужели ты не рад меня видеть, а, Фольчик??? — Лэйла расплылась в довольной улыбке.
— Ты пытала меня, ведьма!
— Ой, не преувеличивай, дружочек, — Лэйла закатила глаза. — Разве это были пытки⁇ Так, баловство!
Северянин ничего не ответил. Он молча забросил корзину на панцирь, а Большой помог забраться ему самому. Мужчины обменялись короткими взглядами, и этого им вполне хватило для знакомства.
Правда, заметив коттара, Фольки чуть было не спрыгнул обратно на землю, однако гордость не позволила ему столь явно демонстрировать собственный страх. Особенно на глазах Лэйлы.
— Коттар… — тяжело выдохнул он. — Какую ещё тварь ты пригрел рядом с собой, волхв?
Судя по интонации, Фольки ждал, что сейчас из моего рукава вылетит по меньшей мере дракон.
Вместо ответа, я хлопнул ладонью по панцирю, и Усач двинулся в сторону опушки.
Фольки демонстративно небрежно — так, словно каждый день имел дело с грозой здешних земель — отодвинул хвост зверя и уселся на свободное место, поджав ноги. Он старался не смотреть на Лэйлу, делая вид, что её здесь нет, однако у девушки были совсем другие планы.
— Ну что ты обижаешься, Фольчик… — с придыханием произнесла она. — Если хочешь, то можешь разок ткнуть в меня своим копьём… Но только сделай это так, чтобы мне понравилось!!
Лэйла прикусила нижнюю губу и уставилась на северянина призывным взглядом. Фольки в ответ лишь поморщился.
— После тебя копьё придётся сжечь, — хмуро произнёс он. — А оно приносит мне удачу.
— Не сомневаюсь, Фольчик, — Лэйла явно получала от общения со старым «другом» ни с чем не сравнимое удовольствие. — Удачей от тебя так и прёт!
Ответить Фольки не сумел. Не потому, что не нашёл подходящих слов — просто у него появились дела поважнее…
Если Эльза, сразу узнавшая северянина, ограничилась лишь вежливым приветствием, то вот Тори «насела» на бедолагу весьма конкретно. Несмотря на совсем короткое знакомство, кроха встретила северянина как родного и тут же вывалила на его косматую голову примерно полтора миллиарда вопросов. В круг её обширных интересов входило всё, начиная с того, почему Фольки пахнет, как Усач, и заканчивая тем, как ей отрастить такую же роскошную бороду.
Бывший солдат и бывший разбойник, многое повидавший на своём веку, смотрел на меня тоскливым взглядом. В его глазах читалась мольба о помощи, но вступаться за страдальца я не собирался. В некоторых «сражениях» приходится рассчитывать только на себя — и это как раз было одним из них.
Впрочем, мучения Фольки не продлились долго. Выбравшись из леса, Усач значительно увеличил скорость, и разговаривать стало практически невозможно. Краб прекрасно понимал, что город, темневший впереди, словно огромная грозовая туча, по недоразумению опустившаяся на землю, сулил ему долгожданный отдых. Понимал и потому торопился добраться туда как можно скорее.
Крестьяне, которые вечером несли в город продукты, чтобы на следующее утро первыми выйти на городскую площадь, при нашем приближении разбегались в разные стороны. Они скидывали котомки, бросали корзины, а сами рыбкой «ныряли» в придорожные кусты, не забывая оглашать округу пронзительными воплями.
Панцирь Усача раскачивался всё сильнее. Эльза радостно завизжала — «аттракцион» явно пришёлся ей по душе — и даже Фольки, строивший из себя сурового воина, не выдержал и рассмеялся. Он подставлял лицо встречному ветру, наслаждаясь скоростью.
Вот так, под аккомпанемент из крестьянских криков, детского визга и громкого мужского хохота, мы и добрались до города.