Лэйла же сделала вид, будто закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. Выглядело это настолько неубедительно, что у меня не возникло никаких сомнений — путешествие в корзине она будет припоминать Большому ещё очень и очень долго. Впрочем, это уже не играло никакой роли.
Медлить дальше не имело смысла, и Усач вновь увеличил ход. Правда, ненадолго — теснота узких городских улочек помешала ему поддерживать приличную скорость.
Хитиновые бока краба с противным скрежетом цеплялись за стены домов, а ноги гулко стучали по утрамбованной за долгие годы земле. Над головой суматошно хлопали ставни, из подворотен доносились крики — частью испуганные, частью непонимающие, частью недоверчивые.
Город, уже собиравшийся отправиться на боковую, при нашем появлении быстро сбросил с себя сонную дремоту.
Я смотрел на мелькающие в окнах бледные физиономии горожан.
Жизнь здесь текла медленно, а значит, действовать нужно быстро и решительно. Какими бы ресурсами ни обладал человек без лица, он всё равно ограничен технологиями своего времени. В ситуациях, когда на Земле речь шла бы о часах, если не минутах, в этом мире всё решали дни или даже недели.
И значит, у меня были все шансы закончить свои дела до того, как мой новый «друг» сделает следующий ход. А в том, что он будет, я ни капли не сомневался…
Завидев нас, люди спешили убраться с дороги, однако город, особенно средневековый, это не чистое поле — бежать здесь вобщем-то некуда. Кто-то успевал нырнуть в подворотню, кто-то без долгих раздумий вламывался в чужие дома, а кто-то вжимался в стены, с ужасом глядя на приближающуюся махину.
Самые нерасторопные просто замирали на месте, а некоторые и вовсе валились на землю — то ли окончательно растерявшись, то ли надеясь прикинуться ветошью.
— Следи, чтобы Усач никого не убил, — негромко приказал морфану я.
Ответа не последовало, но краб ещё сильнее замедлил ход. Всё правильно. Нам нужно было привлечь внимание, а не устроить на улицах очередное кровавое месиво. Горожане пока не оправились от недавних беспорядков — не стоило усугублять ситуацию новыми жертвами.
И без того следы прошедших погромов встречались буквально на каждом шагу. Повсюду виднелись выломанные двери, разбитые ставни и подозрительные тёмные пятна, удивительно похожие на потёки крови. Что сказать, пока меня не было, город «развлекался» изо всех сил.
— Кажется, мальчики, мы с вами пропустили всё веселье… — Лэйла, с интересом смотревшая по сторонам, пришла к тем же выводам, что и я.
Фольки поморщился, но промолчал, а вот Тори воспользовалась словами девушки, как приглашением к разговору.
— О каком веселье говорит тётя? — негромко спросила она, а затем, не дав мне ни мгновения на ответ, тут же продолжила: — И почему все от нас убегают? Они разве не видят, что Усатик добрый? И куда мы едем? В гости? Нас там ждут? А дедушка Хольд? Он здесь? А ярмарка? Ярмарка будет? А мы пойдём…
Я осторожно прихватил Тори за кончик носа. Малявка ойкнула и сразу же замолчала.
— Хочешь увидеть тётю с синей кожей? — тихонько спросил я, не забывая контролировать обстановку вокруг.
Страх помаленьку лишал людей разума. Давка становилась всё сильнее, а значит, скоро неизбежно появятся первые жертвы. С этим нужно что-то решать.
— Хочу! — восторженно пискнула Тори. — Где она⁇
— Не здесь, — шепнул я. — Но ты познакомишься с ней, если будешь сидеть тихо… Тихо, как мышонок.
— А мышата не разговаривают? — на всякий случай уточнила Тори.
— Обычно нет, — усмехнулся я.
Кроха нахмурила лобик, но размышления не продлились долго. Знакомство с синекожей «тётей» было слишком серьёзным событием, чтобы отказываться от него ради банальной болтовни.
Тори повторила жест Лэйлы — малявка закрыла рот на замок, а затем тут же выбросила воображаемый ключ. Похоже, Барталомее всё-таки придётся познакомиться с этим юным стихийным бедствием…
Мы двигались всё медленнее. Паника вокруг нарастала, и когда она почти достигла пика, я развязал кошелёк, вытащил горсть мелких монет и швырнул их на мостовую.
Чарующий звон металла каким-то магическим образом перекрыл все остальные звуки. Толпа замерла. Люди, которые секунду назад буквально лезли на стены, только бы оказаться подальше от Усача, позабыли обо всём на свете. Обо всём. Кроме денег.
Они опустились на четвереньки и стали быстро собирать едва заметные в полумраке кругляши. Отовсюду слышалась ругань, споры и хлёсткие удары — спутники скоротечных драк за копеечный прибыток. Если в «Наречье» страх не устоял перед любопытством, то здесь верх взяла алчность.