— Соберись, — повторил я. — В них было что-то такое, что показалось тебе неправильным. Осталось только понять, что именно.
— Да не знаю… — уже в который раз произнёс Гвар.
Его взгляд скользнул в сторону, но я снова щёлкнул пальцами, чтобы сконцентрировать внимание парня на себе. Нельзя позволять ему разрывать зрительный контакт.
— Думай, — я не кричал, но говорил резко, отрывисто. — Вспоминай.
— Да не зна…
Хлёсткий, как выстрел, щелчок пальцами не дал Гвару закончить.
— Вспоминай.
Я нависал над лежащим на земле парнем. Всё происходящее не кисло давило на его психику, загоняя бедолагу в контролируемый мной стресс.
— Думай!
Взгляд Гвара остекленел. Мой собеседник ушёл в себя, однако погружение в глубины собственного сознания продлилось не очень долго. Его прервал очередной хлёсткий щелчок.
— Глаза! — испуганно выдохнул Гвар. Он, похоже, уже сильно пожалел, что поднял эту тему.
— Что «глаза»? — сразу спросил я.
— Глаза у них страшные были… — неуверенно пояснил паренёк. — Вроде улыбаются, смеются, а глаза холодные какие-то, как вода…
— И? — прищурился я. — Почему ты решил, что мне непременно стоит об этом узнать?
— А у тебя такие же иногда, — поёжившись ответил Гвар. — То как человек смотришь, а потом так зыркнешь, что аж нутро сводит, будто кто-то ножиком требуху в животе ворошит…
Что же, комплимент, конечно, сомнительный, но я понял, что он имел в виду. «Взгляд убийцы», как говорил иногда Сан Саныч. Каждый из нас есть продукт воспитания и обстоятельств, и когда обстоятельства вынуждают забирать чужие жизни, это не проходит без последствий.
— Какие-то другие особые приметы, кроме страшных глаз, у них были? — спокойно спросил я.
— Каки-таки приметы? — не понял Гвар.
— Шрамы, родинки, — быстро пояснил я. — Может, бородавка на носу у кого была? Или уши большие?
Парнишка снова задумался, но на этот раз мыслительный процесс не занял много времени. Уже спустя мгновение он натурально «расцвёл».
— Были приметы! — с облегчением сообщил Гвар. — Не бородавки, но были! У одного бланш в пол-лица — сочный такой, красивый… А у второго — серьга в ухе, представляешь⁇ Да не маленькая какая-нибудь, а здоровенная…
Гвар сжал кулак, чтобы показать размеры столь впечатлившей его серьги.
Я едва заметно поморщился. Эти «приметы» были всего лишь обманкой, фикцией. Так уж работает внимание неподготовленного человека — оно цепляется за какую-то яркую деталь, начисто игнорируя всё остальное. И опытные оперативники часто этим пользуются.
Наши молодцы, например, решили удивить местных шикарным синяком и гигантским украшением. Не очень оригинально, но зато эффективно. Гвар, например, ничего, кроме того, что ему специально сунули под нос, запомнить не смог…
Что сказать, парни действовали как по учебнику.
Во-первых, правильная численность отряда. Один оперативник — это слишком мало, три — много, а вот два — в самый раз. И лишнего внимания можно не опасаться, и работать проще, и даже для небольшой «острой» операции, если она вдруг понадобится, сил вполне хватит.
Во-вторых, детали — в них, как известно, кроется сам дьявол. Хорошая — пусть и не без изъянов — легенда, цепляющие штрихи во внешности… Но, главное, грамотно подобранная «кормовая база», поработав с которой можно быстро получить то, ради чего всё и затевалось — информацию.
В общем, те, кто «окучивал» здешнюю «полянку», были профессионалами, безо всяких сомнений. И будучи профессионалами, они не могли не сделать ещё один шаг…
— В последние дни в деревне кто-нибудь пропадал? — негромко спросил я.
— Насовсем? — уточнил Гвар.
— Насовсем.
— Так нет… — мой собеседник мотнул головой.
— Уверен? — прищурился я.
Собрав первоначальный объём информации, наши ребятушки должны были перейти к следующему этапу — к её верификации и уточнению. А поскольку сдерживаться уже не имело никакого смысла, то самый простой вариант — это захват «языка». Захват и допрос. С пристрастием, само собой.
— Ну Шмеля вчера не был… — Гвар на мгновение замолчал, а потом добавил: — Он, дурак такой, к девке в соседнюю деревню бегал, и дальше всю ночь от шайки какой-то по лесу удирал. Но только он под утро пришёл — живой-здоровый, правда, злющий… Ну как здоровый, отец его выпорол, само собой, да так, что у того задница краснее самой красной ягоды стала, и он…
— Забудь про Шмеля, — я ухватил парня за ворот рубахи и слегка тряхнул. — Меня не интересует ни он сам, ни его задница.
Раз этот Шмель был жив, то он точно не встречался с нашими заочными «друзьями» во время своего ночного вояжа. Те ни при каких обстоятельствах не позволили бы ему уйти.