Просто чудно, как семейство Хемингуэев в меня вцепилось. Понимаете, я отнюдь не считаю себя каким-то особенным, а многие, не стесняясь, называют меня ослом, но братец с сестричкой, казалось, души во мне не чаяли. По всей видимости, счастье их жизни заключалось именно в том, чтобы постоянно находиться рядом со мной. Я шагу не мог ступить, пропади всё пропадом, чтобы не наткнуться то на одного, то на другую. По правде говоря, у меня вошло в привычку прятаться у себя в номере, когда хотелось хоть немного отдохнуть. Должен вам сказать, что я занимал очень недурные три комнаты с видом на набережную.
Однажды вечером я улизнул в свой номер, уселся у окна и с облечением вздохнул. Тётя Агата навязала мне мисс Хемингуэй с самого утра, и я только что умудрился от неё отделаться. Глядя на освещённую набережную и человечков, спешивших по своим делам (кто в казино, кто в ресторан, а кто ещё куда-нибудь), я почувствовал, что моя тоска уступает место радостному возбуждению. Мне невольно подумалось, как весело я смог бы провести здесь время, если б тётя Агата и её прилипалы отдыхали бы в каком-нибудь другом месте.
Я глубоко вздохнул, и в этот момент в дверь постучали.
- Стучат, Дживз, - сказал я.
- Да, сэр.
Он открыл дверь, и в комнату впорхнули мисс Хемингуэй и её братец. По правде говоря, я совсем не ожидал их увидеть. Уж по крайней мере в моём номере они могли бы оставить меня в покое.
- О, это вы! - воскликнул я.
- Ах, мистер Вустер! - немного задыхаясь, произнесла девица. - Право, не знаю, как и начать.
Только теперь я заметил, что она была явно не в своей тарелке, а её братец выглядел как овца, опечаленная до глубины души.
Я встрепенулся и внимательно посмотрел на обоих. Сначала я решил, что они просто пришли потрепаться, но, видимо, я ошибся. Уж больно встревоженный у них был вид. Впрочем, я всё равно не понял, с какой стати они пришли именно ко мне.
- Что-нибудь случилось? - спросил я.
- Бедный Сидней: это я во всём виновата: мне нельзя было отпускать его одного: - не совсем внятно высказалась девушка. Она казалась жутко возбуждённой.
В этот момент её братец, хранивший молчание с тех самых пор, как разместил на стуле своё мешковатое пальто и шляпу, слегка кашлянул, совсем как овца, застигнутая туманом на горной вершине.
- Дело в том, мистер Вустер, - сказал он, - что произошло одно печальное, прискорбное событие. Сегодня днём, когда вы гуляли с моей сестрой, у меня выдалось немного свободного времени, и я поддался искушению и - ах! отправился играть в казино.
Я посмотрел на бедолагу с уважением, которого раньше не испытывал. Должен вам сказать, что проявленный им спортивный дух делал его более человечным в моих глазах. Знай я раньше, что он на такое способен, мы могли бы неплохо провести время.
- Ого! - воскликнул я. - Ну и как, сорвали куш?
Он тяжело вздохнул.
- Если вы спрашиваете, повезло мне или нет, я вынужден ответить отрицательно. Я необдуманно решил, что красный цвет, выпавший семь раз подряд, должен неизбежно смениться чёрным. Я ошибся, мистер Вустер, и потерял то немногое, что имел.
- Не подфартило, - посочувствовал я.
- Я ушёл из казино, - продолжал бедолага, - и вернулся в отель, где случайно встретился с одним из моих прихожан, полковником Музгрэйвом. Я, э-э-э, попросил его дать мне сто фунтов наличными, а взамен выписал чек на мой лондонский банк.
- Ну, тогда всё в порядке, что? - сказал я, надеясь своим весёлым тоном показать бедняге, что нельзя видеть во всём только плохое. - Я имею в виду, вам крупно повезло, что вы встретили знакомого, который вас выручил не сходя с места.
- Напротив, мистер Вустер, мне ужасно не повезло. Я сгораю от стыда, делая это признание, но, получив деньги, я немедленно вернулся в казино н проиграл всю сумму, ошибочно предположив, что на этот раз должен был выпасть чёрный цвет.
- Ого! - повторил я. - Да вы загуляли!
- И самое прискорбное, - продолжал бедняга, - что на моём счету нет ни гроша. Банк не оплатит чек, когда он будет предъявлен.
Должен вам признаться, что хоть я и понимал, что разговор этот затеян с одной целью: вытряхнуть из меня деньги, причём немалые, - мне стало от души жалко несчастного дурачка. По правде говоря, я им немного восхищался. Мне никогда не приходилось встречать среди викариев таких живчиков.
- Полковник Музгрэйв, - сказал он, судорожно сглотнув слюну, - не из тех, кто отнесётся к данному поступку снисходительно. Полковник - человек суровый. Он наверняка доложит о происшедшем моему приходскому священнику. Мой приходской священник - человек суровый. Короче говоря, мистер Вустер, если полковник Музгрэйв предъявит в банке мой чек, меня ждёт крах. А полковник уезжает в Англию сегодня вечером.