Оглушил душераздирающий вопль сирены, заставив машинально вжать голову в плечи. Погас свет и тут же вспыхнули тусклым мерцающим светом лампы аварийного освещения.
Сверху послышался шум, я поднял голову, нервно озираясь. Вытащив револьвер, взвёл курок. Через дыру в потолке спрыгнул человек, затянутый в халат, настолько грязный и дранный, словно хозяин ползал в нём на помойке. Лицо закрывала оранжевая клеёнчатая маска. На голове шапочка, в таком же измусоленном состоянии, что и вся остальная одежда. В руке он держал ржавую трубу. За ним спрыгнула дама в вечернем платье, которое смотрелось на иссиня-белом теле, покрытым багрово-фиолетовыми кровоточащими язвами, удивительно неуместно. Я бросил взгляд вниз и заметил ещё несколько подобных существ, одетых в полуистлевшие, выцветшие, потерявший всякий вид костюмы. С искажёнными чертами лица, словно восковые маски, поплывшие от жары.
— Тишина! Вы должны хранить молчание! Не разговаривать, когда идёт операция! — заорал истерично «Хирург» и ринулся на меня, размахивая трубой.
Отпрыгнув в сторону, я вскинул револьвер и разрядил пол-обоймы в противника. Он дёрнулся, и рухнул вниз, выронив трубу, которая с глухим звоном, подпрыгивая, покатилась. Я придержал её ногой и схватил, сунув револьвер в карман.
Дамочка, оглушив истошным визгом, прыгнула на меня, как кошка, стараясь нанести удар здоровенным ножом, уже порядком заржавевшим и зазубренным от долгого употребления. Я приложил её по башке трофеем, захваченным у «Хирурга», и отшвырнул на стену. Она хрюкнула и сползла вниз, выронив нож. Который я успел подхватить. Вскочив мгновенно на ноги, она вновь бросилась на меня, выставив длинные, острые когти. Не растерявшись, я полоснул её по шее ножом. Что не возымело никакого действия: лезвие было совершенно тупое. Она отскочила и заорала манерным голосом:
— Уступите даме место! Вы чурбан неотёсанный!
— С удовольствием, — сказал я, и мгновенно отпрянул в сторону.
Не удержавшись, по инерции, она проскочила мимо и свалилась с воплем вниз с балкона. Я лишь услышал громкий всплеск.
Но радовался я зря. Пока я расправлялся с двумя врагами, на балкон влезло ещё трое. Я понял, что справиться холодным оружием не смогу. Отбросив бесполезный нож, я выхватил револьвер и с удовольствием разрядил обойму в нападавших. Двое из них рухнули вниз, как мешки с картошкой, но третий, толстяк в роскошном атласном халате, подпоясанным золотым шнуром, бросился на меня, размахивая кочергой. Чудом я успел отшатнуться, удар по предплечью получился смазанным, хотя все равно болезненным. Я матерно выругался, и успел увернуться от следующего удара. Перемахнув через ограждение, я спрыгнул вниз.
3. Двигатель
Вскочив на ноги, я бросился в узкий проём слева, вихрем взлетев по лестнице. И остановился на балконе, нависающем над полом на уровне второго этажа. Быстро перезарядил револьвер, с сожалением отметив, что коробка с патронами почти пуста. В углу были навалена куча барахла: доски, прутья, баллоны, насколько ящиков, деревянных и металлических. Я забаррикадировал вход, огляделся, пересчитывая количество врагов. Эти существа внешне смахивали на зомби, но были значительно более проворными. И сохранили остатки разума. Продержаться против них у меня не было ни малейшего шанса.
Заметив меня на балконе, твари заорали, завизжали и бросились толпой, расталкивая друг друга локтями. Парочка из них, не удержавшись, покатились вниз по ступенькам, истошно вереща проклятия.
Через пару минут я уже начал методично отстреливать нападавших, которые пытались прорваться ко мне на балкон. Когда я вставил последний патрон в барабан, решил, что настал мой последний час. Отдавать себя на съедение гнусным тварям я не собирался и поднёс револьвер к виску.
И тут услышал ритмичный перезвон внизу. Дверь, через которую я прошёл сюда, поднялась. В мгновение ока я перенёсся через ограждение балкона, но приземлился неудачно. Лодыжку пронзила острая боль, что-то громко хрустнуло. Из глаз брызнули слезы. С трудом поднявшись, приволакивая левую ногу, я доплёлся до открытого проёма и без сил вывалился наружу.
Дверь мгновенно упала вниз, и я увидел Робинсона. Он смотрел с сочувствием, в глазах усилилась печаль. Но вместо благодарности и облегчения, на меня нахлынула бешённая ярость и злость. Собрав последние силы, я вскочил, и врезал ему по физиономии. Не удержавшись на ногах, он свалился вниз, а я подскочил к нему, схватив за грудки.