Русские евреи на фронтах Первой мировой войны В мою задачу не входит анализировать в целом положение евреев во время Первой мировой войны. Эти вопросы достаточно освещены как в справочной, так и в научной литературе. Я буду лишь вскользь касаться таких фактов, как погромы и переселения сотен тысяч человек из прифронтовой полосы, подробнее – о моральном климате в стране в то время. Оговорюсь сразу: у меня слишком мало данных, чтобы делать какие-нибудь статистические выводы.
Никаких точных данных об участии евреев в Первой мировой войне нет. Конечно, среди генералов были выкресты, но они составляли в лучшем случае несколько десятков человек. В предыдущей книге я рассказал лишь о некоторых*. Пожалуй, одним из самых выдающихся был генерал-адъютант Николай Иудович Иванов (1851-1919), главнокомандующий Юго-Западным фронтом, родом из семьи кантониста1. Интересную версию приводит состоявший при нем во время войны полковник B.C. Стеллецкий: генерал был сыном ссыльно-каторжного и носил другую фамилию2. Одно время, а именно после взятия Львова, генерал-адъютант Иванов слыл народным героем. За командование Юго-Западным фронтом он был награжден орденом св. Владимира I степени с мечами и Александра Невского с бриллиантами.
В своей относительно недавней статье (1994) майор И.В. Образцов привел краткий и неполный список евреев-генералов (выкрестов), служивших в армии до и во время Первой мировой войны: М.В. Грулев**; генерал-майор Сергей Владимирович Цейль (1868-1915), окончил Академию Генерального штаба, командовал пехотной дивизией; Александр Александрович Адрианов (1861-?), окончил Александровскую военно-юридическую академию, московский градоначальник (1908-1912). Несколько наивно, по-антисемитски трактует Образцов религиозный вопрос: "Если бы евреи не придерживались Талмуда в дополнение к своей вере, то они могли поступить в офицеры. Талмуд же исключал эту возможность. В Своде военных постановлений (кодекс законов о войске) предписания о порядке принесения присяги новобранцами были дополнены приложением, гласившим, что за еврейским раввином, читающим солдатам-евреям текст присяги, надо внимательно наблюдать, чтобы он не кашлянул или не сплюнул, потому что, согласно Талмуду, такое действие аннулирует присягу. Раз мораль еврея-талмудиста руководствовалась такими и им подобными трюками, то невозможно было ему доверить выполнение обязанностей офицера, требующих весьма высоких моральных качеств"3. Талмудистам противопоставлен иудаист-караим Александр Павлович Хануков, окончивший Академию Генерального штаба и в 1916 г. бывший начальником 41-го армейского корпуса, одним словом, сделавший успешную карьеру.
* См.: Дудаков С.Ю Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России. М., 2000. Очерк 4. С. 255-266. ** Подробнее о нем см. на с. 411.
Интересно было бы узнать, велось ли наблюдение за раввинами в армиях других стран, дабы они не сумели аннулировать присяги? Например, во время присяги военного министра Италии, некрещеного еврея, генерала Джузеппе Оттоленги (1838-1904)?
Что же касается "высоких моральных качеств" русского офицерства, то интересующихся отсылаю к повестям А.И. Куприна "Поединок" и Е.И. Замятина "На куличках". Крещеных евреев-генералов в русской армии во всех родах войск было намного больше, чем принято считать. Лидер белого движения Антон Иванович Деникин писал: "Совершенно закрыт был доступ к офицерскому званию лицам иудейского вероисповедания. Но в офицерском корпусе состояли офицеры и генералы, принявшие христианство до службы и прошедшие затем военные школы. Из моего и двух смежных выпусков Академии Генерального штаба я знал лично семь офицеров еврейского происхождения, из которых шесть ко времени войны достигли генеральского чина. Проходили они службу нормально, не подвергаясь никаким стеснениям служебным или неприятностям общественного характера"4. Последнее утверждение не совсем верно: судя по воспоминаниям генерала Грулева, он был вынужден уйти в отставку из-за антисемитских интриг великого князя Николая Николаевича. Деникин писал воспоминания после Гражданской войны, вероятно, забыв к этому времени и о погромах в белой армии, которые он, по собственному признанию, не мог остановить, и о положении офицеров-евреев (их в его армии было несколько десятков), которым – случалось и такое – сослуживцы стреляли в спину.