И наш музыкант не устоял, да и нрава он был кроткого, Кармелита крутила им, как хотела, поступил в школу, гитару спрятал в дальний угол шкафа. Долгие годы учебы принесли свои плоды, он стал матадором, он вышел на арену, под восторженные взгляды и крики «браво». Тем более, что при женитьбе взял фамилию жены.
Глава 3
В тех краях, где прошло мое детство, таких как я, дразнят куика — тыква — робкий, запуганный человек. Я всегда избегал драк, искал уединения, самым любимым занятием было включить плеер и слушать музыку. Самые знаменитые гитаристы открывали для меня будоражащий душу мир фламенко.
Плеер я украл, я бы и гитару украл, но в нашем деревенском магазине ее не было, а попросить отца купить такую дорогую вещь я не мог.
Я просто плакал, когда смелый Гонсалес, соседский мальчишка, стал учеником Пабло, нашего местного музыканта, так у меня впервые зашевелилась тыковка, где-то рядом с сердцем.
Казалось, протяни руку, и сорви ее, и произойдет чудо: отец доверит тебе отвезти лошадь к кузнецу, или мальчишки позовут тебя играть в футбол.
Я стеснялся собственных снов, где играл на сцене огромного зала с оркестром.
Что бы стало со мной в таком жестоком мире, не знаю, но чудеса случаются, однажды в День поминовения всех святых, бродя по кладбищу и деля между могилками букетики бумажных цветов, я нашел гитару, самую настоящую.
Я принес ее домой, а потом с ужасом ждал, что мертвец придет за ней и заберет мою душу.
Поэтому утром я побежал в церковь к падре Антонию.
— Падре, я люблю музыку больше отца с матерью, я знаю это грех, отпустите мне его.
— Иди с миром, ведь ты пришел к Богу, и он принял твое покаяние.
— А гитара?
— Оставь себе, это вдова Консуэло, оставила ее на могиле мужа, все жаловалась, что слышит, как он играет по — ночам.
Так я получил благословение от отца Антония и от матери церкви.
Потом мы уехали в Сан-Себастьян. Здесь мне стало казаться, что тыковка, моя осталась в Португалии, я стал брать уроки фламенко у лучшего музыканта города, и он меня хвалил, а потом я встретил Кармелиту.
Она всегда была своенравна и горяча, словно танец, который она исполняла. Я сидел под платаном и учил очень сложный аккорд, когда она спрыгнула с дерева, прямо передо мной.
И пусть она улыбалась снисходительно, и подшучивала надо мной, что я буду учиться еще лет двадцать, но это был ангел во плоти.
Черные гладкие волосы, черный бархатный ободок с алой розой, лукавый взгляд из-под длинных ресниц, белые шорты и золотистая кожа. Она всегда останется для меня той пятнадцатилетней девочкой.
Мы будем уезжать в близлежащие городки, я не брал от нее денег, подаренных ей дедом или матерью.
Она будет танцевать для туристов, а я играть на гитаре. Мадонна, как она будет танцевать: словно разжигая в поле костер, сначала робко, еле заметное пламя, потом все выше и ярче, и уже фейерверком искр, которые попадают в самое сердце, рождая в нем любовь.
Правда она очень быстро уставала, и когда потом мы шли с ней, к автобусной остановке, взявшись за руки, рука ее была холодна, даже в самый жаркий день.
Глава 4
Я собираю чемоданчик: красный жилет-чакетилья, малиновый галстук, и туфли с рубиновыми пряжками.
Рубиновый цвет — это цвет губ моей любимой жены Кармелиты. Десять лет назад мы рискнули, вернее она, своей жизнью, и на свет появилась наша дочь — Лусия. Вердикт врачей после родов звучал, как приговор: детей у нас больше не будет.
Мой свекор, даже не пришел в костел на крещение внучки, не мог простить, что род матадоров Ромиресов прервался.
Арена, она манит восторженными криками болельщиков корриды и сладостными мгновениями славы!
Надо выйти и никуда не деться, я матадор, я здесь главный, я завершаю бой.
Но я страшусь, страх, словно алая кровь на черной шкуре бычка, разливается в душе. Даже восторженные крики «Браво!», интервью в журналах и поклонники, все это не помогает. Тыковка неудачника, та самая из детства, я чувствую ее покачивание, и быки, кажется, ее видят.
Я дал страху имя Аскальдо, так звали первого побежденного мною, в жестокой схватке, андалузского быка. Он умирал долго, его налитые кровью глаза с тех пор снятся мне, и я просыпаюсь в холодном поту, даже в самую жаркую ночь. Ужас ползет в ночи кровавым туманом, мешая спать спокойно, даже моей жене и дочери.
Сегодня моего врага зовут Карлос. Вот как все это было.
Бык, могучий, прекрасный в своей ярости и праведном гневе. Я уже всадил в него две бандерильи, и еще две, мои помощники.