Ну, я и себе такие же подыскала, по размеру. Сразу и в лупу оглядела. Нет, волокна хоть и сплетены, но порознь, если иголкой чуть ковырнуть, сразу друг от друга отходят, если ткань растянуть, сразу прозрачнеет. А ведь полиамид плавится за двести по Цельсию. Да и не такая горячая моя подружка, чтобы на ней волокна оплавлялись. Выходит, биовоспитание.
И стали мы с ней носить эти "джинсовые" трусы и кайфовать. Я, правда, халатик сверху всё же накидываю, а Кира ещё прикупила полиамидный лифчик, отпорола хлопковую подкладку и несколько дней носила не снимая, даже спала в нём. Потела, давала поту высохнуть, отделяла свои "дынки" от прилипшего, медленно так отделяла, кайфовала. От помывки до помывки носила и такое ощущала… Но это уже другая история.
Тем временем моя подружка поддёрнула свои джинсища так, что попа колыхнулась, шумно выдохнула и резко затянула ремень. Мне так было не под силу. Я забежала вперёд и помогла ей затянуть его на самую последнюю дырочку. Кира провела ладонью по промежности, среднему шву — крепко сидит, врезался в кожу. Осторожно вздохнула…
Ну и живот получился вдобавок к мощной попе! В него уж воздух при вдохе не пойдёт, точно. А застёжка спереди будто разваливается на две части, настолько всё напряжено.
Да, парням пояснить треба. Для девушек сейчас шьют только низкосидящие джинсы, которые чудом каким на нас держатся. Они у нас есть, но их черёд придёт позже. А вот за этими — настоящими, высокими до пояса, нам с подружкой побегать пришлось.
Смотрю на мощную попу и вспоминаю. Как-то Кира пошла на улице вперёд и сказала мне смотреть на её попку. На ягодицы, то есть, а точнее — на смычку между ними снизу. Вообще-то там должен зиять провал, хорошо видный, когда девушка в стрингах или вообще без ничего. А нагнувшись пониже, можно узреть и что там, спереди… Но любая одёжка, охватывающая ягодицы, даже тонкие трусики, не повторяет этот провал, а образует под серединой попки своего рода перепонку, натянутую, но но ни к чему в центре не прилегающую. Типа висячего моста между ягодицами. Когда девушка стоит в джинсах, там ещё проходит средний шов, и не видна разница между саржой, прилегающей к ягодицам, и саржой, только лишь натянутой через пустоту. Но когда хозяйка ходит, ягодицы движутся туда-сюда, пустота за швом обнаруживается — перепонка то проваливается, то вспучивается, то перекатывается. Кира хотела научиться так ходить, чтобы перепонка, средний шовчик "играли" сексапильно.
Джинсы, что ни говори, одежда модная. Все девушки в них ходят. Но и у юбок есть свой козырь — тоненькая юбочка не скрывает, а подчёркивает "игру" ягодиц при ходьбе, вилянии бёдер, а то и появление на ягодицах впадинок, если трусы столько тонки, что их не смазывают. Грубые джинсы здесь пасуют. То есть бёдрами-то вертеть можно (и вертим!), но вот деталей не видно. Бёдра, ягодицы ходят как единое целое, обтянутое грубой толстой тканью. Но, извините, люди — не роботы. Им подавай индивидуальность, мелкие отличительные детали. Вот и приходится исхищряться.
Кира внушала себе, что при ходьбе она как бы перекатывает между ягодицами шарик, подпирающий перепонку. И этим шариком, то высовывающимся, то скрывающимся между полушариями, дразнит мужской глаз. Если обнажённый пупок — это "посол"… ну, половых губ, что ниже его, то почему бы сзади не заявить о себе "послу" клитора? Но одетому и сзади, то есть его можно исподтишка приласкать. Пупок-то у девушки просто так не пощекочешь! А тут подошёл, заговорил зубы, положил ненароком ладонь на попку и пальчиком — раз! Шарика никакого нет, но как возбуждает чужой палец между ягодицами! А он чует, как мощны эти мышцы, раз так распирают перепонку. Они ведь тоже "послы" девичьей сексапильности, прямо-таки мощно басят, как клёво будет с такой в постели. И палец сигнализирует хозяину — овладеть стоит.
Пока же мне сигнализируют, свисая, застёжки лифчика. Его чашки целиком охватывают груди, но размер невелик, лямки на спине не сходятся. Сама не застегнёт. Тяну, тужусь, упирая костяшки пальцев в полненькую подружкину спину. Она шумно выдыхает, старается мне помочь, а я всё равно никак. Долго не дышать нельзя, и вот уже ползут костяшки пальцев по спине в разные стороны, как ни упираюсь. Снова жму, врезаются лямки в лоснящуюся кожу, сверху и снизу выпячиваются жировые складки. Фотограф тихо ждёт, мужскую силу не предлагает.
Наконец мне удаётся свести две застёжки и замочек щёлкает. В пылу усилий мне зацепило и повредило ноготь, но тихо ойкала и сосала я потом, когда Кира фотографировалась. Натягиваю на неё, почему-то ставшую какой-то пассивной, водолазку, довожу до пояса джинсов, разглаживаю. Да, огромное "хозяйство" впереди выпятилось донельзя, огромная попа снизу не уступает. Глеб улыбается.
Веду подругу за руку под объектив. Рука её вялая, глаза какие-то удивлённые. Соображаю: не может толком вдохнуть. Джинсы заперли низ, лифчик стеснил верх. Дышит мелко-мелко и всё реже и реже, слушается меня, как дочка малая маму. Редко у нас так бывает, обычно наоборот.
Вдруг чую — делает знак рукой, обожди, мол. Значит, решила вдохнуть, как следует. Собирается с силами, слегка взмахивает руками и наконец втягивает в себя воздух. Вздымается огромная грудь, натягивается водолазка, в тишине слышно какое-то потрескивание…
И вдруг Кира резко выдыхает, слабо ойкая, и хватается под грудь. Шарит там, гладит, а вдохнуть не может. Слабеют ручки, еле елозят там, под бюстом. Соображаю: завернулося край лифчика и прижал кое-что чувствительное. Чашки-то ведь охватывают все груди, кончаются точно там, где начинается плоское тело, и завернуться канту легко. Через водолазку не поправишь, надо подлезть.
И моя ладошка лезет. Ох, как натянут шёлк! Кира старается мне помочь, выдыхает, сколько может. Долезаю до начала крутого "навеса" плоти, щупаю край — завернулся, чёрт! Вторую руку не просунешь, закатывать водолазку вверх некогда. Пытаюсь оправить край ногтями, цепляю, щиплю. Кира закусывает губы, лицо дёргается, но молчит, экономит кислород. Пальцы срываются и щиплют что-то мягкое, по себе знаю, как это неприятно. Спешу, а только дело порчу. Фотограф тактично кашляет, ждёт.
Наконец удаётся привести к порядку коварный край чашки. Кира кивает, я осторожно убираю руку, оправляю водолазку. Не упускаю случая чуть огладить высокую тугую грудь. Ну и затяг! Вот уж выпячивание, так выпячивание. Реально так не оденешься, скажем, на экзамен, задохнёшься, ещё не выйдя из общаги, и поскорее всю эту туготу с себя сорвёшь.
Теперь Кира пытается вздохнуть хоть как-то, придерживая "навес" ладошками снизу. Получается плохо. Слышу шёпот: "Скорей бы!" И мне явно представляется, как в туготу эту закована, одна я в комнате общаги, хочу выйти на экзамен, а тут вдруг перехватывает дыхание — всё! Надо бы раздеться, да руки ослабели от удушья, не слушаются. Ноги подкашиваются, кричать не могу, надежда только на понимание окружающих. Ужас охватывает душу, вяну, как цветок.