Когда подземный ход привёл Урса и Клика в просторную пещеру, то мальчишки-первопроходцы пришли в полный восторг: надо же! Сказочное подземелье! Льющийся сквозь находящуюся на головокружительной высоте расселину золотистый свет, ровный песчаный пол, а главное — журчащий между камней полноводный ручей! Теперь они непременно раздобудут козу! А если повезёт, то — не одну!
Затаившимся юным охотникам пришлось ждать до вечера — не напрасно! Прежде, чем погас дневной свет, послышался характерный козий топот. Когда маленькое стадо из двух взрослых животных и пяти рождённых прошлой весной козлят рассыпалось вдоль ручья — полетели стрелы. Пока козы сообразили, в чём дело и бросились наутёк, юным охотникам удалось подстрелить четырёх крупных козлят. Слава доброй богине Ие — сегодня люди-Ящерицы наедятся досыта!
Как мальчик-Леопард и мальчик-Копьё ни были голодны, они не стали разводить огонь, чтобы поджарить сердце и печень — в стойбище! Там, среди восторженных соплеменников, они съедят причитающуюся охотникам почётную долю добычи! У костра Предводителя рода Ящерицы Зеб-Зара — Бешеного Слона.
СМЕРТЕЛЬНОЕ КАМЛАНИЕ
Шаман Огр бодрствовал вторую ночь — бесполезно. Ни Владыка Царства Мёртвых — Де-Рад, ни богиня-мать Ия не открыли шаману, когда бог-дракон Рарх пошлёт на земли рода Ящерицы дождевые тучи. Камлания давались Огру всё труднее: шаману шла шестьдесят вторая весна, и он чувствовал себя дряхлым стариком. Будь у Огра достойный преемник, дедушка-Олень давно бы оставил Серединный Мир — увы. На помощника Гагу шаман положиться не мог — не справится! У Гаги нет Маны — особенной духовной силы, позволяющей шаману проникать в заповедные Обители богов и богинь. И будь у старика-Оленя другой ученик…
Вообще-то, Огр вторую весну присматривался к мальчику-Копью Клику, в котором прямо-таки кипит драгоценная мана, но… успеет ли? Клик ещё не достиг возраста юноши, а у него, Огра, остаётся всё меньше сил. Бросить же ученика на половине пути — страшнее не придумаешь! Недоучившийся шаман — бедствие не только для людей-ящериц, но для всей земли!
Тяжело вздохнув, старик-Олень вышел в предрассветную мглу и понюхал воздух — дождём не пахло. Ветер по-прежнему дул с юга, принося запахи пустыни, и Огр не улавливал никакого намёка на перемену погоды. Ах, будь у него силы, чтобы самому — без посредничества Де-Рада — проникнуть в Обитель бога-дракона Рарха! Но сил не было, и по морщинистому лицу Огра покатились крупные слёзы — старик, совсем старик!
Справившись с душевной слабостью, шаман вспомнил о самом надёжном средстве вызывания дождя: крови младенца. Если на алтаре Рарха зарезать новорожденного мальчика, этот жестокосердный бог обязательно пошлёт дождевые тучи. Однако человеческие жертвоприношения претили Огру, шаман прибегал к ним только в крайних случаях, когда роду Ящерицы грозила неминуемая гибель, а поскольку смертельного голода люди-Ящерицы пока не испытывали, то старик-Олень решил повременить с этим отчаянным средством.
Вообще-то, существовало ещё два не менее эффективных способа: самопожертвование и смертельное камлание. И будь у шамана достойный преемник, старик-Олень выбрал бы лёгкий путь: перерезал себе горло на алтаре бога-дракона Рарха. Но, поскольку Огр не мог положиться на Гагу, шаману не оставалось ничего иного, как морить себя голодом.
Смертельное камлание являлось настолько сильным и опасным колдовством, что никто из людей-Ящериц не решался подойти к хижине Огра ближе, чем на тридцать шагов. Кроме малых детей, которых заботливые мамы шлепками и подзатыльниками отгоняли от опасной черты, что весьма способствовало образованию подрастающего поколения — уже на второй день камлания редко какой малыш нарушал невидимую границу.
Прошло ещё пять дней, из хижины шамана, почти не смолкая, доносились непонятные песнопения, звуки бубна, ритмические погромыхиванья камешков в тыкве-горлянке, жуткие завывания духов-предков — ветер по-прежнему дул с юга. Скоро мутное озерцо должно было совсем пересохнуть, лишив людей-Ящериц тех немногих мелких животных, которых удавалось подстеречь у водопоя — хроническое недоедание грозило перейти в настоящий голод.
Урс с Кликом, собираясь потихонечку улизнуть на охоту в открытую ими пещеру, встали задолго до рассвета, надеясь, что в стойбище все спят, однако, пробираясь мимо хижины вождя, они вдруг услышали мужские голоса — не в самой хижине, а за примыкающим к ней с севера кустарником. Ведомые любопытством, юноши осторожно подкрались к говорившим — если проведают, что мальчишки осмелились подслушивать мужчин, их жестоко изобьют. Но любопытство оказалось сильнее страха: о чём это вождь — а низкий голос Зеб-Зара нельзя было не узнать — секретничает с помощником шамана: характерный писклявы тенор Гаги тоже не оставлял сомнений относительно его владельца. Разговор вёлся вполголоса, однако мальчик-Леопард и мальчик-Копьё подкрались так близко, что слышали каждое слово.