В палатке уже было очень тепло. Я сняла с себя тёплую куртку и залезла в спальный мешок. Фат Ил Ти последовала моему примеру. Мешок внутри был холодным, но по мере того как он согревался теплом моего тела, я получала неимоверное удовольствие и не заметила, как провалилась в сон. Сон был без сновидений, и таким коротким, что казалось, что я вот только что уснула, как вдруг меня разбудил Григорий. — Сменишь меня? — Спросил он хриплым голосом. — На улице снова тёплая фаза, и если я не ошибаюсь, продлиться она часа три, а может, четыре.
Я попыталась повернуться к замку на мешке и с удивлением обнаружила, что Фат Ил Ти спит рядом со мной, в моём мешке. Я вылезла из мешка и надела куртку. Григорий похлопал меня по плечу. Я обернулась и увидела, что он протянул мне кружку с горячим и ароматным кофе. Выбравшись из палатки, я ощутила лучи греющего солнца и закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Свет, проходя сквозь веки, напоминал мне старое голливудское кино — жёлтое и согревающее. Постояв так несколько минут и выпив кофе, я решила осмотреться по округе. Метрах в пятидесяти от лагеря слышалось журчание ручья, но само́й воды не было видно сквозь густые заросли местного камыша. С диким рёвом над головой пролетели косяком стая птиц. От их криков у меня душа ушла в пятки. Я пригнулась и обнаружила под опавшими листьями ростки с маленькими ягодками. Точь-в-точь земляника, — подумала я, — Только какая-то бледненькая. Осторожно сорвав ягодку, я тотчас же отправила её в рот, не думая ни о последствиях для здоровья, ни об ответственности часового. На удивление ягода оказалась очень вкусной, не земляника, конечно, скорее что-то кислое как брусника. Собрав пару горстей, я вернулась к лагерю и пересыпала их в чашку, а сама взяла пару больших пустых фляг и направилась прямиком к реке. Пройдя пару метров, я услышала чириканье птиц, на этот раз чирикала маленькая птичка, напев был у неё очень мелодичным. Я обернулась и увидела, что птичка размером со спичечный коробок, клюёт ягоду из стакана. Бросив фляги, я подбежала к столу и спугнула её. Со свиристелью она улетела прочь. Я накрыла чашку с ягодами тарелкой, и немного подумав, отсыпала немного ягод для птички.
Погода начинала меняться снова, подул сильный и холодный ветер. Закутавшись в длинный утеплённый плащ, я подхватила фляги и спустилась к реке.
Река оказалась небольшой, но с очень быстрым течением, кристально чистой водой и каменистым дном. Набирая во флягу воды, я ненароком ступила в воду. Мою ногу тут же снесло потоком воды. Я упала и чуть было не угодила в воду всем телом, благо схватилась за растение оказавшиеся под рукой. Усевшись и переведя дыхание, я посмотрела вслед уплывающей фляги. Ободрившись, я взяла оставшуюся флягу и не спеша набрала в нее воды. Фляга показалась мне очень лёгкой, хотя на вид в ней было не меньше двадцати литров воды. Без каких-либо усилий, водрузив флягу на спину, я вприпрыжку взобралась на склон. Пройдя заросли, я обнаружила, что птичка вернулась и уселась на столе. Подойдя еще ближе, я увидела, что ягод, которые я ей оставила, уже не было. Пристально уставившись на меня, птица сидела, пока я не подошла почти вплотную к столу. Я сбросила флягу и плюхнулась на большой мешок, служивший нам вре́менным креслом. Расположившись поудобнее, я посмотрела на небо. Солнце уже опускалось к закату, на небе россыпью расположились яркие диски. Немного приглядевшись и сфокусировав взгляд на них, я поняла, что это были луны. Насчитав с дюжину лун, я услышала приближающийся гул. Сосредоточившись на звуке, я услышала явно неестественное гудение. Звук нарастал, становилось понятно, что звук приближается и что-то или кто-то совсем скоро будет здесь.
Подбежав к палатке, я потянулась к замку и в этот момент, молния разъехалась и передо мной оказался Григорий. В его взгляде читалась тревога. Он осторожно отодвинул меня в сторону и бросился к мешку. Открыв мешок, на котором я только что сидела, он крикнул мне, — Сонь, мне нужна твоя помощь, — и, доставая большую сеть-маскировку, протянул мне один её конец, — воткни якорь сетки вон там. Он показал мне на место за палаткой, и я побежала туда. Попытавшись воткнуть крюк, он пошёл очень туго. Почва была такой твёрдой, что якорь ни в какую не входил больше чем на пару сантиметров. Ещё через несколько попыток поменять место для якоря, я от безысходности крикнула Григорий. Звук приближающегося нечто уже был совсем рядом. Григорий подбежал ко мне.
— Не вставляется, почва очень твёрдая, — беспомощно сказала я.
— Та же фигня. Посторонись! — прокричал он, и в прыжке вогнал якорь своим ботинком, — Готово.