Вскоре в Интернете появилось сообщение о том, что 11 сентября, почти за месяц до того, как стало известно о бактериологической атаке, сотрудники аппарата вице-президента США Дика Чейни получили ципрофлоксацин — антибиотик, используемый при лечении сибирской язвы. Это сообщение не получалось удалить, его не удавалось «завалить» другой информацией, оно, как назойливый комар, все время болталось на виду, вылезая во всех обсуждениях трагедии и попадая во все аналитические сводки. Появились намеки и на другие разоблачения.
Всесильный Чейни банально спрятался. Он появился на публике лишь 12 октября с неожиданным заявлением: в биотерроризме виноват Усама бен Ладен. Более того, когда 21 октября сенатор Джо Либерман в запале заявил, будто «бактерии вывезены из бывшего Советского Союза», опровергать его бросились сотрудники научно-исследовательского центра вооруженных сил США в Форт-Детрик. 7 ноября специалисты из Форт-Детрик фактически признали, что вирус был взят из арсеналов Пентагона, а 21 ноября Пасечник был найден мертвым в своем доме. Его смерть наряду с гибелью в течение полугода одиннадцати ученых, прямо или косвенно занятых разработкой бактериологического оружия, означала конец этой истории.
Угроза от России была отведена. Наша страна получила два десятка более-менее спокойных лет, за которые смогла модернизировать вооруженные силы и доработать новейшее оружие. Если бы то давление Запада, которые мы испытываем сейчас, свалилось на нас в те годы, кто знает, чем бы все закончилось.
Операции, возглавляемые Ремезовым, всегда отличались строгостью и изяществом шахматных партий великих гроссмейстеров. Такие дела нужно анализировать на семинарах в академиях, учить по ним студентов, но… Время для этого еще не пришло. Достоянием общественности, наоборот, становились дела незначительные и в чем-то даже курьезные. Например, охота на привидение в здании Госдумы или разоблачение псевдо-ордена, организованного по типу клуба из фильма «С широко закрытыми глазами», руководители которого держали в страхе добрую треть высокопоставленных российских чиновников и миллиардеров. Полгода в курилках Лубянки смаковали подробности.
Благодаря шефу, наш отдел занимает особое положение в структурах спецслужб Российской Федерации. Многие думают, что мы защищаем интеллектуальную собственность. Те, кто так не думают, считают, что мы разоблачаем козни прохиндеев, стремящихся дискредитировать «элиты» страны. Еще есть версия, что мы застряли посередине между «Секретными материалами» и «Черным списком». Короче, заняты теми делами, которые серьезные отделы гос. безопасности всегда рады спихнуть на чужие плечи. Не случайно нас уничижительно прозвали отделом курьезов.
Да, на нас действительно спихивают особые операции. Только не курьезные, а такие, с которыми другие отделы справиться не в состоянии. Разве что суперсекретный спецотдел «Рубеж». Но слухи о нем и по сей день остаются слухами даже для нас. Однако, в отличие от «Рубежа» мы на виду. Где умный человек прячет лист? — Правильно, в лесу. Так и мы. Информации по нашему отделу много. Настолько много, что разобраться в ней человеку, даже свободно плавающему в бюрократических водах российских спецслужб, порой не под силу. По одним документам мы проходим как подразделение ФСБ, по другим — относимся к ГРУ, по третьим вообще принадлежим МВД. Покопается такой исследователь, да и плюнет — ибо концов в этой бюрократии не сыскать.
Приказы полковник Ремезов получает с самого верха. С какого именно? Мне тоже хочется знать, хотя это и не столь важно. Честно говоря, иногда мне вообще кажется, что шеф абсолютно свободен в принятии решений и только в исключительных случаях подчиняется приказам. В таких, как сегодня. А с чего бы он вдруг занялся поисками сбежавшего мальчишки?