§ 14. Евреи имели весьма неопределённые идеи относительно будущей жизни; они верили в ангелов, на которых они смотрели как на существ привилегированных, но они не знали, что люди могут со временем стать ангелами и разделить их блаженство. По их понятиям, исполнение законов Бога вознаграждалось земным благополучием, первенством их нации и победами над врагами; народные же бедствия и поражения служили наказаниями за их непослушание. Моисей не мог сказать больше невежественному пастушескому народу, на который можно было подействовать прежде всего земными средствами. Позднее Иисус пришёл им открыть, что есть другой мир, где Божественное правосудие следует Своему течению; этот мир, в котором добрые найдут свою награду, он обещал исполняющим заповеди Бога; этот мир и есть его Царство: там он во всей своей славе и туда он вернётся, покинув землю.
Иисус, приноравливая свои поучения к положению людей своей эпохи, не считал нужным дать им полный свет, который бы лишь ослепил их, не просветив, так как они его не поняли бы; он ограничился представлением будущей жизни в виде принципа, как закона природы, которого никто не может избежать. Все христиане твёрдо верят в будущую жизнь, но у многих эта идея смутна, неполна и по этому самому ложна в некоторых отношениях; для очень многих это не что иное, как верование без абсолютной убеждённости; отсюда сомнения и даже неверие.
Когда люди созрели, чтобы понять истину, Спиритизм явился дополнить поучение Христа в этом отношении, как и во многих других. При Спиритизме будущая жизнь уже не простой догмат веры — гипотеза; это — материальная реальность, доказанная фактами, потому что являются свидетели-очевидцы, так описывающие её во всех фазах и перипетиях, что не только сомнение невозможно, но даже при самом обыкновенном развитии легко её себе представить в настоящем виде, как представляют страну, читая подробное её описание; это описание будущего существования столь обстоятельно, условия жизни счастливой и несчастной, для находящихся там, столь рациональны, что невольно говоришь себе: не может быть иначе, в этом именно заключается истинное правосудие Бога.
Царство Христа
§ 15. Царство Христа не от мира сего; это каждый понимает, но разве на земле он не имеет тоже царства? Титул царя не всегда присваивается власти временной; он даётся по единодушному согласию тому, гений которого в области каких-нибудь идей ставит его в первый ряд; тому, кто идёт впереди своего века и влияет на прогресс человечества. В этом смысле говорят: царь или король философов, артистов, поэтов, писателей и т. п. Царство это, происходящее от личной заслуги, сохраняемое потомством, не имеет ли преимущества в ином роде великого, чем то, которое носит диадему? Оно несокрушимо, тогда как то другое подвержено игре случайностей; оно всегда благославляемо последующими поколениями, тогда как другое часто бывает проклинаемо. Царствование земное кончается с жизнью, а царствование нравственное продолжает ещё господствовать и после смерти. В этом смысле не есть ли Христос царь более могущественный, чем многие властелины? Он, значит, имел основание говорить Пилату: "Я царь, но царство Моё не от мира сего".
Точка зрения
§ 16. Ясная и точная идея о будущей жизни даёт несокрушимую веру в грядущее, а эта вера имеет громадные последствия для нравственности людей, изменяя совершенно их точку зрения на земную жизнь. Для того, кто стоит на точке зрения бесконечной духовной жизни, телесное существование представляется только переходом, маленькой остановкой в неблагодарной стране. Превратности и треволнения жизни становятся только происшествиями, к которым он относится терпеливо, так как знает, что они непродолжительны и что после них наступит более счастливое состояние; смерть ему уже не страшна; это переход не к уничтожению, а к освобождению, открывающему перед изгнанником счастливое и мирное бытие. Он знает, что находится здесь временно, а не окончательно и поэтому относится к жизненным невзгодам более равнодушно, что и сообщает ему спокойствие ума, смягчающее горечь жизни.
При одном только сомнении относительно будущей жизни человек переносит все свои мысли на жизнь земную; неуверенный в будущем он всё отдаёт настоящему; не предвидя благ более драгоценных, чем те, что даёт земля, он подобен ребёнку, не видящему ничего, кроме своих игрушек, и на всё готовому, чтобы их добыть. Малейшая потеря имущества причиняет острое горе; разочарование, несбывшаяся надежда, неудовлетворённое самолюбие, несправедливость, жертвой которой он становится, задетая гордость или тщеславие всё это настолько мучительно, что превращает жизнь его в беспрерывное томление; таким образом, он добровольно подвергает себя подлинным пыткам, не прекращающимся ни на мгновение. С его точки зрения на земную жизнь всё кажется ему преувеличенным: бедствие, постигающее его, так же, как и благо, достающееся другим; всё получает в его глазах большое значение. То же происходит и с человеком, находящимся внутри города: всё представляется ему большим, но если он перенесётся на гору, то люди и вещи покажутся ему очень маленькими.